И вдруг без какого бы то ни было предупреждения часть жрецов
бросились к дубу, а остальные крепко схватили меня за руки.
Во главе тех, кто бежал к дубу, был Маэл, и я крикнул, чтобы
они остановились. Одновременно я старался сбросить с себя повисших на моих
руках и ногах жрецов, которых было не меньше двенадцати.
Если бы я в тот момент знал, какой силой обладаю, то мог бы
освободиться без всякого труда. Но тогда я ничего даже не подозревал. У меня
все еще кружилась голова после кровавого пира, а сознание того, что должно
сейчас произойти, наводило на меня ужас. Пока я изо всех сил боролся, отпихивая
тех, кто продолжал меня удерживать, остальные выволокли из недр дерева и
швырнули в огонь черного от ожогов, совершенно обнаженного старого бога.
Лишь на короткую долю секунды мне удалось увидеть его, и я
почувствовал, что он безропотно покорился своей участи. Он и пальцем не
пошевелил, чтобы защититься. Глаза его были закрыты, он не бросил ни единого
взгляда на меня или на кого-либо из тех, кто был вокруг. В этот момент я
вспомнил о том, что он говорил мне о своих мучениях, и заплакал.
Глядя на поглотивший его огонь, я дрожал как в лихорадке, и
вдруг из глубин пламени до меня донесся его голос:
– Сделай так, как я велел тебе, Мариус! Ты – наша
единственная надежда!
Это означало: «НЕМЕДЛЕННО БЕГИ ОТСЮДА!»
Я сделал вид, что смирился, и обмяк на руках у своих
захватчиков. Я не переставая плакал, изображая несчастную жертву магии, убитого
горем бога, который оплакивает погибшего в пламени отца. Когда я наконец
почувствовал, что хватка их ослабла, и увидел, что все они пристально смотрят
на погребальный костер, я собрался с силами, резко дернулся, вырвался из рук
жрецов и со всех ног помчался в сторону леса.
Только тогда я понял всю силу и мощь, которыми теперь
обладал. В мгновение ока, почти не касаясь ногами земли, я преодолел сотни
ярдов.
За моей спиной раздавались крики: «БОГ УЛЕТЕЛ ОТ НАС!» – и в
считанные секунды в погоню за мной бросились тысячи людей. Вся округа
огласилась их воплями.
Как же могло случиться, думал я, что я превратился в
наполненного человеческой кровью бога, вынужденного убегать по проклятому лесу
от преследующих меня толп варваров-кельтов?
Я не остановился даже затем, чтобы скинуть длинный белый
балахон. Вместо этого я просто разорвал и по частям сбросил его на бегу. Потом
я взлетел на дерево и помчался еще быстрее прямо по кронам дубов.
Не прошло и нескольких минут, как я уже был настолько далеко
от своих преследователей, что не слышал даже их голосов. Однако я без устали
продолжал бежать вперед, перепрыгивая с ветки на ветку, пока наконец не
почувствовал, что мне больше нечего бояться, кроме готового вскоре взойти
солнца.
И тогда я узнал то, что с такой легкостью и так быстро
удалось узнать Габриэль во время вашего путешествия: что я без труда могу
спрятаться под землю и таким образом спастись от дневного света.
Когда я проснулся, то был потрясен мучительной силой своей
жажды. Я не мог представить себе, как мог в течение столь долгого времени
выносить ритуальный голод старый бог. Я был не в силах думать ни о чем, кроме
человеческой крови.
Однако у друидов был целый день для преследования. А потому
мне следовало двигаться дальше с большой осторожностью.
Страдая от мучительной жажды, я мчался через лес всю ночь и
только утром смог наконец насытиться, наткнувшись на банду воров, которые
обеспечили меня не только своей преступной кровью, но и достаточным количеством
приличной одежды.
В эти предрассветные часы я успел узнать очень многое, в том
числе и о своих возможностях. Однако мне предстояло узнать нечто гораздо
большее. И я непременно отправлюсь в Египет, но не ради богов и их почитателей,
а ради того, чтобы выяснить наконец, что все это значит.
Так что, как видишь, даже тогда, более семнадцати веков тому
назад, мы задавались множеством вопросов, проводили поиски, отрицая и
отказываясь принимать те объяснения, которые нам давались. Мы любили магию и
власть ради них самих.
Наступила уже третья ночь моей новой жизни, когда я наконец
добрался до своего дома в Массилии и обнаружил, что мои библиотека, письменный
стол и бумаги все еще находятся там. Увидев меня, преданные рабы пришли в
неописуемую радость. Но какое значение теперь имело то, что я писал историю,
или то, что я спал в этой кровати?
Я понимал, что больше никогда не буду Мариусом, римским
гражданином. Однако я возьму от него все, что смогу. Я отослал своих любимых
рабов домой, написал письмо отцу, сообщив ему, что серьезная болезнь заставляет
меня провести оставшиеся дни жизни в жарком и сухом климате Египта. Я упаковал
свои исторические записки и отправил их в Рим, адресовав тем, кто сможет их
прочесть и опубликовать. Наконец, набив карманы золотом и взяв с собой лишь
двух туповатых рабов, которые не станут задавать лишние вопросы по поводу того,
что я путешествую только ночью, я отправился в Александрию.
Примерно через месяц после великого праздника Самайн в
Галлии я уже бродил ночами по темным и извилистым улочкам Александрии,
разыскивая древних богов и безмолвным голосом призывая их откликнуться.
Я был охвачен безумием, но знал, что оно скоро пройдет. Я
должен был найти древних богов. Ты знаешь, почему мне необходимо было сделать
это. Дело было не только в угрозе нового несчастья, в опасности того, что бог
солнца отыщет меня в спасительной темноте моего дневного убежища или опалит
огнем в разгар ночи.
Я должен был найти древних богов прежде всего потому, что не
в силах был выносить свое одиночество среди людей. При мысли о том, кем я стал,
меня охватывал ужас. И хотя я убивал только разбойников и убийц, мой разум
требовал оправданий и самообмана. Я не мог смириться с сознанием того, что я,
тот самый Мариус, который познал в жизни любовь и который так высоко ее ценил,
превратился в безжалостное чудовище, несущее смерть.
Глава 9
Александрия не принадлежала к числу древних городов. Она
существовала чуть более трехсот лет. Однако это был крупный порт Римской
империи и место, где располагалось множество библиотек. Сюда приезжали для
занятий ученые люди из всех уголков Империи, и когда-то, в иной жизни, я тоже
был одним из них. Теперь я вновь оказался здесь.
Если бы бог не велел приехать мне именно сюда, я отправился
бы гораздо дальше в глубь Египта, поскольку считал, что ключ ко всем загадкам
находится в более древних святилищах и храмах.
Однако в Александрии меня охватило странное чувство. Я знал,
что боги где-то рядом. Меня не покидало ощущение, что они направляют меня в
моих скитаниях по улицам, публичным домам и воровским притонам, по тем местам,
которые посещают люди, чтобы утратить свои души.
