В результате всех этих событий тайна царя и царицы стала
известна не только заговорщикам, но и жрецам.
Теперь уже никто не хотел убивать царя и царицу; напротив,
их хотели пленить и выведать секрет бессмертия. Злодеи даже пытались напиться
их крови, но поначалу им это никак не удавалось сделать.
Те же, кто все-таки испил их крови, не будучи на грани жизни
и смерти, стали своего рода гибридами – наполовину людьми, наполовину
богами, – и в конце концов всех их ждала ужасная смерть. Однако некоторые
все же добились успеха. Возможно, они сначала опустошали свои сосуды. Никаких
письменных свидетельств об этом не существует, однако в последующие века такой
способ добывания божественной крови всегда оправдывал себя.
Кроме того, Мать и Отец, по-видимому, тоже создавали себе
последователей. Быть может, от ощущения одиночества или из страха они открывали
свой секрет тем, кто обладал добрым нравом и завоевал их доверие. Достоверно
опять же мы этого не знаем. Как бы то ни было, появились Те, Кто Пьет Кровь, и
стал известен способ их создания.
Древние папирусы говорят нам, что Мать и Отец в конце концов
нашли утешение в своем несчастье. Они предпочли считать, что в случившемся с
ними есть определенный смысл, и верили, что обретенные ими необыкновенные
качества могут послужить добродетели. Ведь сама Великая Мать позволила этому
произойти.
Следовательно, думали они, необходимо освятить и сохранить
то, что было свершено магией, в противном случае Египет превратится в страну
демонов-кровососов, которые разделят мир на Тех, Кто Пьет Кровь, и тех, кто
рожден лишь затем, чтобы ее давать. Появится тирания, с которой не смогут
справиться смертные.
И тогда царь и царица избрали путь священных ритуалов и
мифов. Они провозгласили себя воплощением растущей и убывающей луны, а то, что
они пили кровь, по их словам, было предписано богом, который через них получал
жертвенную кровь. Они использовали божественные способности лишь для того,
чтобы предугадывать события, предсказывать ход вещей и вершить суд, и заявляли,
что пьют жертвенную кровь во имя бога, ибо в противном случае она без всякой
пользы будет стекать с алтаря. Они облекали себя властью и окружали символикой,
священными обрядами, которые не должны были становиться общеизвестными. А
потому они перестали являться народу и скрылись в храмах, где поклоняться им
было позволено только тем, кто приносил им кровь. Они принимали лишь самые
щедрые жертвы, которые обычно приносились во имя плодородия земли и всеобщего
блага.
Именно царь и царица распространили легенду об Осирисе,
которая частично включала в себя историю их собственных страданий – нападение
заговорщиков, чудесное исцеление, необходимость жить в царстве Тьмы, в
загробном мире, невозможность появляться при свете солнца. Они соединили эти
мифы с теми, которые уже существовали там, откуда они пришли, – с мифами о
богах, которые из любви к Великой Матери умирают и возрождаются вновь.
Эти легенды и мифы вышли за пределы тайных святилищ, в
которых поклонялись Матери и Отцу и где прятались те, кого они создали с
помощью своей крови, и дошли до нас.
Они были древними уже тогда, когда первый фараон построил в
Египте первую пирамиду. И даже в самых ранних текстах Мать и Отец описываются в
очень странном виде.
В Египте, как и в любой другой стране, правили сотни богов,
но культ Матери и Отца, культ Тех, Кто Пьет Кровь, оставался окутанным
величайшей тайной. Им приписывались могущество и сила, и те, кто поклонялся им,
приходили в святилища, чтобы услышать безмолвные голоса богов и увидеть их
священные сны.
Нам неизвестно, кто были первые создания Матери и Отца. Мы
знаем только, что они перенесли этот культ на острова Великого моря, в
Междуречье и далекие северные леса. Мы знаем, что повсюду в храмах обитали и
правили боги луны, которые пили кровь жертв и пользовались своими
возможностями, чтобы заглядывать в сердца и души смертных. Между
жертвоприношениями, в периоды жажды, разум бога мог покидать тело и
странствовать в поднебесье, узнавая за это время очень многое. А те из
смертных, кто обладал чистотой сердца, могли прийти в святилище и услышать
голос бога. А бог, в свою очередь, мог услышать их.
Но еще до моего появления – а это произошло тысячу лет назад
– эти рассказы уже были древними, непоследовательными и малодостоверными. Боги
луны правили Египтом, наверное, три тысячи лет. Культ их постоянно подвергался
нападкам и преследованиям.
Когда египетские жрецы стали поклоняться богу солнца
Амон-Ра, они открыли древние склепы лунного бога и позволили солнцу сжечь его,
превратить в пепел. Многие нам подобные были уничтожены. То же самое случилось,
когда первые свирепые воины напали на Грецию, разрушили святилища и уничтожили
то, что не в силах были понять.
Там, где когда-то правили мы, теперь правит болтливый
дельфийский оракул. Последние наши истинные почитатели остались лишь в
непроходимых северных лесах, откуда пришел ты и где культ наш сохранился среди
тех, кто проливает на наши алтари кровь злодеев, – там да в небольших
египетских поселениях, где от силы один или два жреца еще продолжают охранять
склепы богов и позволяют оставшимся искренним почитателям приносить в жертву
злодеев. Они не могут позволить себе убивать невинных, потому что это вызовет
подозрения, а бродяг и разбойников достаточно везде. Нам поклоняются также в
джунглях Африки, на развалинах древних и давно всеми забытых городов.
Кроме того, наша история изобилует легендами о так
называемых отшельниках – Тех, Кто Пьет Кровь, но при этом не поклоняется и не
подчиняется никаким богам, используя собственные возможности и власть по своему
усмотрению.
Тех, кто не признает законов добра и зла и пользуется своим
могуществом только в собственных интересах, можно найти и в Афинах, и в Риме, и
в любом городе Европы.
Многие, очень многие из них, так же как и боги в священных
рощах и тайных обителях, погибли самым ужасным образом в жаре или в пламени, а
те, кому посчастливилось выжить, скорее всего, даже не подозревают, почему им
было суждено умереть в огне, не знают о том, как Мать и Отец были оставлены под
палящими лучами солнца.
Он замолчал, внимательно следя за моей реакцией. В
библиотеке стояла абсолютная тишина, и, если те, кто был за ее стенами,
продолжали бродить, я не слышал их шагов.
– Я не верю ни единому твоему слову, – сказал я.
С минуту он молча и потрясенно смотрел на меня, а потом
разразился смехом.
Я в ярости выбежал из библиотеки, промчался по комнатам
храма, затем по проходу и выскочил на улицу.
