Как только я, хоть и против его воли, узнал все это,
внимание мое переключилось на пульсирующие вены, выступающие под кожей его лица
и рук. Исходящий от него запах буквально сводил меня с ума.
Я чувствовал тихое биение его сердца и явственно представлял
себе, какова может быть на вкус его кровь. При одной мысли о том, как эта
теплая густая кровь станет растекаться по моим венам, меня захлестнуло
предвкушение восторга.
– Твой господин умер, он сгорел, – пробормотал я,
медленно приближаясь к нему и удивляясь равнодушию в своем голосе.
– Не может быть, вы лжете, – ответил он и обвел
взглядом почерневшие стены, потолок, двери.
Он был вне себя от ярости, и злоба его ярким светом
пульсировала перед моими глазами. Я отчетливо чувствовал его горечь, отчаяние,
то, как он лихорадочно размышляет над моими словами.
Я был во власти собственного аппетита и не испытывал никакой
жалости к этому человеку. Что может сравниться с притягательностью живой плоти?
Он тоже это понял. Не знаю как, но он догадался о моих
мыслях и чувствах. Бросив на меня полный ненависти взгляд, он кинулся к
лестнице.
Но я мгновенно поймал его. Для меня это не составило
никакого труда, и сознание легкости, с какой я это проделал, доставило мне
удовольствие. Не успел я подумать, что следует догнать его, как уже оказался
рядом с ним, даже не заметив, каким образом мне удалось преодолеть разделявшее
нас расстояние. И вот он уже у меня в руках, оторванный от пола, болтает в
воздухе ногами и пытается ударить меня.
Я держал его на весу с такой же легкостью, с какой взрослый
сильный мужчина держит на руках ребенка. Он лихорадочно пытался придумать
способ спастись, но в голове его все смешалось от ужаса.
Однако то, что я видел перед собой, начисто заслонило от
меня его полный беспорядочных мыслей разум.
Глаза его больше не были зеркалом его души – они
превратились в радужные студенистые шары, а его тело стало для меня не более
чем извивающимся и корчившимся кусочком наполненной кровью плоти. И я должен
был либо получить его, либо умереть.
Поначалу мне казалось ужасным, что я вынужден буду питаться
живыми существами, теплой кровью, струящейся по артериям и венам, но теперь я
считал это восхитительным. Он – это он, а я – это я, и я был намерен устроить
для себя пиршество.
Я поднял человека ко рту и разорвал зубами артерию на его
шее. Поток крови хлынул, обжигая мне нёбо, отчего я вскрикнул и еще теснее
приник к ране губами. Его кровь не походила ни на горячий нектар, который
подарил мне его хозяин, ни на чудесный эликсир, который я слизывал с пола
темницы. Нет, она скорее была похожа на превратившийся вдруг в жидкость свет. А
сильное человеческое сердце, заставляющее кровь мчаться по венам, источник
умопомрачительного запаха, было на вкус в тысячи раз восхитительнее.
Я чувствовал, как вздымаются мои плечи, как пальцы все
глубже и глубже погружаются в плоть, как бешено колотится мое сердце. Я не
видел вокруг себя ничего, кроме этой крошечной бьющейся души, я почти терял
сознание от восторга, и при этом мне казалось, что, кто бы он ни был, этот
человек не имеет никакого отношения к происходящему.
Мне пришлось собрать в кулак всю волю, чтобы заставить себя
вовремя оторваться от него. Мне так хотелось услышать, как перестанет биться
его сердце, как оно станет замедлять удары, постепенно останавливаясь, и
чувствовать, что в этот момент он находится целиком в моей власти.
Но я не осмелился.
Когда я ослабил хватку, он тяжело рухнул на пол, раскинув в
стороны руки и ноги. Из-под его полуприкрытых век виднелись белки глаз.
Вид мертвого тела буквально заворожил меня, я был не в силах
отвести от него взгляд. От моего внимания не ускользнула ни одна, даже самая
мелкая, деталь. Я видел, как он в последний раз вздохнул, как обмякло и затихло
его тело, без борьбы отданное в объятия смерти.
Его кровь подарила мне ощущение приятного тепла. Я
чувствовал, как она течет внутри моего тела. Прижав ладони к щекам, я заметил,
что они очень горячие. Обратил я внимание и на то, что зрение мое стало
удивительно острым. Я вдруг почувствовал себя невероятно сильным.
Подхватив с пола мертвое тело, я потащил его вниз по
винтовой лестнице, которая вела в наполненную ужасным запахом темницу, и там
швырнул на груду других трупов.
Глава 8
Пора идти. Пришло время проверить свои силы. Набив карманы и
кошелек деньгами, я прицепил к поясу украшенную драгоценными камнями шпагу,
после чего вышел из башни и запер за собой тяжелые железные ворота.
Судя по всему, башня была единственным, что осталось от
разрушенного особняка. Ветер донес до меня конский запах, очень сильный и
приятный, и я понял, что наделен теперь поистине звериным чутьем. Я тихо
обогнул башню и увидел постройку, служащую временной конюшней.
Внутри я обнаружил не только очень красивый экипаж, но и
четырех великолепных гнедых кобыл. Удивительно, но они нисколько меня не
боялись. Я целовал их гладкие бока и длинные мягкие морды. Они настолько
восхитили меня, что я готов был провести рядом множество долгих часов и
познакомиться с ними как можно ближе, узнать о них все, что только можно. Но
мне не терпелось отправиться дальше.
В конюшне был и человек. Едва войдя внутрь, я почувствовал
его запах. Но он крепко спал, а когда я разбудил его, то увидел, что это всего
лишь придурковатый парень, не представляющий для меня ровным счетом никакой
опасности.
– Я твой новый хозяин, – сказал я, вкладывая ему в
ладонь золотую монету, – но сегодня ты мне не понадобишься. Все, что от
тебя требуется, это оседлать для меня лошадь.
У него хватило ума понять мои слова и даже ответить, что в
конюшне нет ни единого седла, прежде чем он снова лег и заснул.
Что ж, ладно. Я отрезал кусок от длинных поводьев, накинул
его в виде уздечки на самую красивую кобылу и выехал верхом на ней без седла.
У меня не хватает слов, чтобы описать свои чувства. Мчащаяся
вперед кобыла, ледяной ветер, бьющий в лицо, и высокий черный шатер неба над
головой… Я всем телом приник к лошади и буквально слился с ней. Стремительно
несясь по заснеженному простору, я хохотал во весь голос, а иногда даже
принимался петь. Мне удавалось взять невероятно высокие ноты, а потом я
переходил на бархатный баритон. Время от времени я просто выкрикивал что-то
веселое. Да, мне должно было быть весело и радостно. Но разве может чудовище
испытывать подобные чувства?
Конечно, мне хотелось немедленно скакать в Париж, но я
понимал, что еще рано, что я пока к этому не готов. Слишком мало я знал о своих
новых возможностях и способностях. А потому поскакал в противоположном
направлении, пока не оказался наконец на окраине какой-то маленькой деревушки.
