Но где же тогда сейчас находятся остальные чудовища старого
мира? Этот вопрос не давал мне покоя. Как же существуют остальные вампиры в
мире, где каждая смерть регистрируется в гигантской электронной памяти
компьютеров, а тела хранятся в огромных холодильниках-склепах? Быть может, они,
как и прежде, прячутся по темным щелям, словно отвратительные насекомые,
независимо от исповедуемой ими философии и количества злодеяний.
Что ж, как только мой голос зазвучит в составе маленькой
группы под названием «Бал Сатаны», они рано или поздно выползут на свет.
Тем временем я продолжал свое образование. Беседовал со
смертными на автобусных остановках, на заправочных станциях, в элегантно
оформленных питейных заведениях. Читал книги. Наряжался в сверкающую кожу в
самых модных магазинах. Носил рубашки с высокими воротниками и пиджаки цвета
хаки в стиле сафари или бархатные блейзеры с кашемировыми шарфами. Я густо
пудрил лицо, чтобы хорошо чувствовать себя под яркими огнями освещения
супермаркетов, ресторанов и на карнавально украшенных улицах, где располагались
разного рода ночные клубы.
Я познавал мир. Я был влюблен. Единственная проблема
состояла в том, что убийцы, чьей кровью я питался, встречались на моем пути не
слишком часто. Это был мир наивности и невинности, сытости и изобилия, доброты
и веселья. Встречавшиеся в прошлом практически на каждом шагу воры и разбойники
теперь почти исчезли.
Вот почему мне приходилось бороться за существование. Но по
натуре я всегда был охотником. Мне нравились заполненные табачным дымом
бильярдные, где вокруг единственного ярко освещенного пятна – зеленого стола –
собирались бывшие заключенные с татуировками на теле; я любил бывать в
расположенных в больших, выстроенных из бетона отелях, сияющих огнями ночных
клубах с обитыми шелком стенами. Я узнавал все больше и больше о милых моему
сердцу убийцах – о торговцах наркотиками, о сводниках и бандитах, которые
собирались в большие компании рокеров.
Все больше и больше укреплялся я в своем решении никогда не
пить невинную кровь.
И вот наконец настало время поближе познакомиться с моими
старинными соседями – с рок-группой «Бал Сатаны».
Жарким и душным субботним вечером в половине седьмого я
позвонил в дверь музыкальной студии. Красивые молодые ребята, одетые в шелковые
рубашки и хлопчатобумажные брюки, лежали кто где, курили гашиш и жаловались на
несправедливость судьбы, пославшей им полный провал выступлений на юге.
Чисто вымытые длинные густые волосы и плавные движения
делали их похожими на библейских ангелов, а украшения на них были в египетском
стиле. Лица и глаза у всех были накрашены даже на репетиции.
Один их вид привел меня в неописуемое возбуждение, и меня
буквально захлестнула любовь к ним – к Алексу, Ларри и к маленькой толстушке
Таф Куки.
И в этот торжественный момент, когда, казалось, весь мир
вокруг меня замер, я поведал им, кто я такой на самом деле. В слове «вампир»
для них ничего нового и необычного не было. В том мире, в котором они
существовали, тысячи певцов вставляли себе бутафорские клыки и наряжались в
черные плащи.
И все же было так странно беседовать на столь запретную тему
со смертными. Впервые за прошедшие двести лет я заговорил об этом с кем-либо,
кто не должен был вскоре стать одним из нас. Даже своим жертвам в последний миг
их жизни я не признавался в том, кто я есть.
Теперь же я четко и ясно высказал правду в присутствии этих
милых молодых людей. Я сказал, что хочу петь вместе с ними, что, если они
доверятся мне, я сделаю их богатыми и знаменитыми, что благодаря своему
беспредельному честолюбию я беспощадно смету все преграды и вытащу их из этой
комнаты в большой мир.
Они смотрели на меня затуманенными глазами. И вдруг эти
покои двадцатого века, слепленные из картона и штукатурки, задрожали от
веселого смеха.
Я был терпелив. Да и мог ли я вести себя иначе? Я-то знал,
что я демон, способный изобразить любое движение и воспроизвести любой звук. Но
разве им дано было понять это? Подойдя к электрооргану, я заиграл и запел.
Сначала я исполнил несколько рок-композиций, потом стал
вспоминать старинные мелодии – французские песни, хранившиеся все эти годы
где-то в тайниках моей памяти, но отнюдь не забытые. И вот я заорал их в
каком-то неимоверно диком ритме, а перед моими глазами возник заполненный
публикой маленький парижский театр – такой, каким был он несколько веков назад.
Во мне вскипели опасные страсти, угрожавшие нарушить мое душевное равновесие.
Мне не нравилось, что это случилось так быстро. Тем не менее я продолжал петь,
изо всех сил барабаня по хрупким белоснежным клавишам электрооргана, и душа моя
словно раскрывалась. И пускай стоявшим возле меня смертным существам не дано
было понять это…
Стоит ли удивляться тому, что они ликовали, что им нравилась
моя мрачная, лишенная гармонии музыка, тому, что они вопили от восторга, видя
перед собой блестящие перспективы и чувствуя вдохновение, которого им
недоставало прежде. Они включили магнитофоны, и мы стали петь вместе. Студия
наполнилась оглушительным ревом и буквально утонула в запахе их крови.
Но потом произошло нечто такое, о чем я не мог помыслить
даже в самых фантастических снах, нечто столь же невероятное, как и сделанное
мною признание перед смертными. Я был буквально ошеломлен и едва не покинул
этот мир, едва не спрятался обратно под землю.
Не думаю, что я готов был вновь впасть в оцепенение. Но я
вполне способен был покинуть «Бал Сатаны» и отправиться на несколько лет
странствовать по миру, чтобы прийти в себя и собраться с мыслями.
Молодые люди – стройный барабанщик по имени Алекс и его
брат, высокий блондин Ларри, – услышав, что я назвал себя Лестатом,
заявили, что им знакомо мое имя.
Они вспомнили не только имя, но и ту информацию, которую они
получили обо мне из книги.
Им показалось поистине восхитительным, что я не пытался
выдать себя за какого-либо никому не известного вампира. Или за графа Дракулу.
От графа Дракулы всех уже просто тошнило. Они сочли великолепным тот факт, что
я прикидывался именно вампиром Лестатом.
– Прикидываюсь вампиром Лестатом? – переспросил я.
Мое недоумение показалось им смешным, так же как и мой французский акцент.
Я долго и пристально вглядывался в лица молодых людей,
пытаясь прочесть их мысли. Конечно же, я не рассчитывал на то, что они поверят,
будто я и в самом деле настоящий вампир. Но каким образом и где могли они
прочитать о вампире с таким редким именем, как у меня? Как можно это объяснить?
