Появившаяся вместе с предводителем женщина вдруг
расхохоталась. Она представляла собой весьма странное существо и была одета,
как прежде могли одеваться королевы: на ней были лохмотья когда-то великолепного
платья с богато украшенным поясом.
Все общество, если, конечно, его можно было так назвать,
пришло в недоумение. Один из тех, кто бил в литавры, застыл на месте.
А похожая на королеву женщина хохотала все громче и громче.
Сквозь завесу грязных спутанных волос блестели ее белые зубы.
Совершенно очевидно, что когда-то она была очень
привлекательной. Но присущее смертным старение испортило ее внешность.
Искаженный гримасой рот, дико смотрящие прямо перед собой глаза делали ее
похожей на умалишенную. Неожиданно тело ее странно выгнулось, точно так же как
тело Магнуса, когда он плясал вокруг своего погребального костра.
– Ну разве я вас не предупреждала? – вопила
она. – Разве не говорила я вам?
За ее спиной в клетке шевельнулся Никола. Я чувствовал, что
смех вызывает у него раздражение. Однако он продолжал смотреть прямо на меня, и
лицо его, несмотря на искаженные черты, по-прежнему отражало свойственную ему
чувствительность и эмоциональность. Страх в его душе боролся с гневом,
смешанным с любопытством и отчаянием.
Золотоволосый предводитель не сводил взгляда с королевы
вампиров, и лицо его ничего не выражало. Мальчик с факелом выскочил вперед и
заорал на женщину, приказывая ей замолчать. Несмотря на грязные лохмотья, он
выглядел в этот момент едва ли не царственно.
Женщина повернулась к нему спиной и посмотрела прямо на нас.
Когда она заговорила, голос ее, перемежаемый приступами смеха, звучал так
хрипло, что трудно было определить, кому он принадлежит – мужчине или женщине.
– Тысячу раз говорила я вам, но вы не хотели меня
слушать, – твердила она, дрожа так, что даже лохмотья на ее теле
колыхались. – Вы называли меня бродячей Кассандрой, вечной мученицей,
уставшей от слишком долгого существования на этой земле. Теперь вы видите, что
все до единого мои предсказания были верны!
Предводитель, казалось, не обратил на нее никакого внимания.
– И должен был появиться сей великолепный
шевалье, – продолжала она, приблизившись к нам почти вплотную, –
чтобы раз и навсегда доказать вам это.
Она с шумом втянула в себя воздух и застыла на месте. И в
тот момент, когда она стала вдруг совершенно спокойной, она превратилась в
настоящую красавицу. Мне неудержимо захотелось расчесать ее волосы, вымыть их
собственными руками, одеть ее по современной моде и взглянуть на нее в зеркале
своего времени. Мысль о том, чтобы смыть с нее отвратительную грязь, буквально
завладела моим разумом.
Пристально глядя на меня, она уловила мысленные видения, и
лицо ее стало еще более привлекательным. Однако безумная веселость постепенно
возвращалась к ней и искажала ее черты.
– Накажите их! – кричал мальчик. – Пусть
сатана станет им судьей! Зажигайте огонь!
Никто, однако, не двинулся с места.
Не раскрывая рта, женщина напевала какую-то странную мелодию
и, похоже, что-то бормотала про себя. Предводитель по-прежнему смотрел, не
произнося ни слова.
Мальчик в ярости подскочил к нам и поднял руки, похожие на
звериные лапы с длинными когтями.
Я выхватил у него из рук факел и сильно ударил в грудь,
отчего мальчишка пролетел через весь круг и растянулся на полу, врезавшись в
сложенные возле костра связки хвороста. Швырнув факел в грязь, я затоптал его.
Королева вампиров визгливо расхохоталась, тем самым приведя
в ужас всех остальных. Однако на лице предводителя не дрогнул ни один мускул.
– Я не собираюсь ждать здесь суда сатаны! –
крикнул я, обводя всех взглядом. – Если, конечно, сам сатана сюда не
явится.
– Так! Скажи им все, мой мальчик! – с торжеством
воскликнула женщина. – И заставь ответить тебе!
Мальчишка уже снова был на ногах.
– Ваши преступления известны! – злобно крикнул он,
вновь входя в круг.
Он был в ярости, и от него исходило ощущение силы и власти.
Я наконец понял, насколько трудно судить о существах по тому внешнему облику
смертных, которым каждый из них обладал. Этот мальчик мог быть древним старцем,
миниатюрная старушка – юной девушкой, а юный предводитель – самым старым из
всех.
– Взгляните на него! – вновь заговорил мальчик,
подходя к нам. Глаза его воодушевленно горели, он снова чувствовал внимание к
себе со стороны общества. – И вспомните, что этого демона никак нельзя
назвать новообращенным. Его не приглашали ни сюда, ни куда-либо еще, а сам он
не просил, чтобы его приняли. Он не давал обетов сатане. Он не отдавал ему душу
на смертном одре, на самом деле он и не умирал! – Голос его звенел все
громче и громче. – Он даже не был погребен! И не восставал из могилы, как
все Дети Тьмы! Нет! Вместо этого он осмеливается бродить по свету в облике
обыкновенного смертного! И как обыкновенный смертный проворачивает свои делишки
в самом центре Парижа!
Ответом на его слова были громкие вопли, раздавшиеся за
стенами подземелья. Однако вампиры, стоящие вокруг, молча выдержали его взгляд.
От возбуждения у мальчика даже дрожала челюсть.
Воздев руки кверху, он издал протяжный вой. Лицо его
исказилось от ярости. Но поддержали эту страсть лишь один или двое из вампиров.
Королева вампиров буквально затряслась от хохота и взглянула
на меня с совершенно безумной улыбкой. Но мальчишка не отступал.
– Он любит греться у камина, а ведь это строжайше
запрещено! – вопил он, дрожа и топая ногами. – Он ищет плотских
удовольствий, вместе со смертными слушает музыку и танцует!
– Заткнись! – рявкнул я, хотя, по правде говоря,
мне хотелось дослушать его до конца.
Он подался вперед, едва не ткнув мне в лицо пальцем.
– Никакие ритуалы уже не помогут ему очиститься! –
кричал он. – Слишком поздно давать обеты и просить благословения Тьмы!
– Давать обеты Тьме? Просить у Тьмы
благословения? – Я обернулся к королеве вампиров. – Что вы на это
скажете? Ведь вы примерно одного возраста с Магнусом… он был таким же старым,
когда шагнул в огонь. Почему же вы столько времени все это терпите?
Глаза ее, пылающие, как два уголька, закатились, и она опять
громко расхохоталась.
– Я никогда не причиню тебе зла, мой мальчик, –
сказала она, – ни одному из вас. – Она ласково взглянула на
Габриэль. – Вы стоите сейчас на Пути Дьявола, и вас ждет множество
приключений. Какое право имею я вмешиваться в то, что случится с вами за те
века, которые вам отпущены?
