Втащив чемоданы на второй этаж, Диди остановилась у родительской спальни. На кровати лежало знакомое золотистое одеяло, вышитое розами, но стены были выкрашены в другой цвет. Написав записку, Диди оставила ее на кровати и отправилась в свою прежнюю комнату.
Девушка словно вернулась в прошлое.
«Нет. На этот раз все будет по-другому», — сказала она себе, отметая дурные мысли, расстегивая чемодан и доставая туалетные принадлежности.
В Сиднее она будет работать. Контактировать с Камероном Блэком она станет лишь по электронной почте, когда будет заканчивать очередную картину. А в остальное время не стоит вспоминать о нем.
Приняв ванну, Диди забралась в кровать…
Проснувшись, Диди увидела мать, которая смотрела на нее глазами, полными слез. Ее волосы, как обычно, были аккуратно уложены, однако седины в них стало намного больше.
— Мама.
— Диди, все в порядке? Надеюсь, ты не попала в неприятную ситуацию?
— Нет. Мне следовало предупредить вас о приезде. Но все получилось неожиданно. — Она приподнялась и пригладила взъерошенные волосы. — Я ждала тебя и папу в субботу вечером в Мельбурне.
— В субботу вечером, дорогая?
— Вы получили мое приглашение?
— Мы совсем недавно приехали из аэропорта. Нас две недели не было дома. Какое приглашение? Ох, Диди… — Мать перешла на шепот и округлила глаза. — Нет…
Диди махнула рукой. Мама явно решила, что ее глупая дочь снова влюбилась и ее отвергли.
— Нет, мам, ничего подобного. — Обрадованная Диди спустила ноги с кровати. Получается, ее родители не присутствовали на столь важном для нее мероприятии потому, что не знали о нем. — Я получила очень выгодный заказ на изготовление картины для новой галереи. В субботу состоялось открытие этой галереи. Разве Вероника не рассказывала тебе?
— Она упомянула о твоей работе. И о том, что ты живешь с мужчиной. — Во взгляде матери промелькнуло едва заметное неодобрение. — В очень дорогой квартире.
«Конечно, против этого у вас возражений не будет, — мысленно вознегодовала Диди. — Богачу и влиятельному человеку вроде Камерона Блэка в этом доме всегда рады».
Вот только Диди не позволит ему появиться здесь.
— Нам хочется послушать тебя. — Мать погладила Диди по голове.
От простого жеста, полного любви, Диди едва не расчувствовалась:
— Я не думала, что вам интересно…
Миссис О’Фланаган улыбнулась:
— Конечно, интересно. А ты выбросила нас из своей жизни, Диди.
— Нет. — Она покачала головой; женщины обнялись. — Извини, что спорила с вами. Мне нужно было обрести себя.
— Поговорим об этом позже, вместе с отцом. А сейчас меня больше беспокоит, почему ты все-таки приехала домой. — Мать внимательно посмотрела на Диди. — Это из-за него? Из-за мужчины, давшего тебе шанс, которого ты ждала?
— Ох, мам, я совершила ошибку. — Диди выхватила несколько носовых платков из коробки на прикроватном столике. — На этот раз я уверена, что моя жизнь кончена.
— Что за чепуха?! Ты только начинаешь жить. Ты наконец достигла того, к чему стремилась. Сколько, ты сказала, он заплатил тебе?
Диди улыбнулась сквозь слезы:
— Я ничего тебе не говорила. Но этого достаточно, чтобы прожить несколько месяцев, работая над другими картинами. Я получила заказы…
— Чудесно!
Диди удивилась. Неужели мать поддерживает ее?
— Прими душ, оденься и спускайся на кухню, — распорядилась миссис О’Фланаган. — Мы позавтракаем. Розита готовит быстро.
— Розита по-прежнему работает у вас? — спросила Диди, вытирая нос.
— Работает. Она приготовит твой любимый омлет.
— Не могу поверить, что вы одобряете мое творчество, — заявила Диди, уплетая пышный омлет. — Вы никогда им не интересовались.
— Ты несправедлива, Диди. — Ее мать разрезала тост на аккуратные маленькие квадратики. — Мы беспокоились, что ты не найдешь своего места в жизни и опустишься.
— Вы говорили, что искусство — это всего лишь милое увлечение, а мне нужно найти настоящее дело.
Отец посмотрел дочери в глаза:
— Мы волновались, что ты не добьешься того, чего хочешь. Нам хотелось, чтобы у тебя была работа, приносящая доход. Немногие художники живут безбедно. Насколько я помню, ты отказалась это обсуждать, — продолжал ее отец. — Когда я упомянул об университете, ты расценила это так, словно я предложил тебе пожизненное заключение.
— Пап, мне неинтересны академические науки. Я хотела творить.
— Да, мы знаем. — Какое-то время за столом царило молчание. — Поэтому мы позволили тебе поступать, как ты считаешь нужным, и ждали твоего возвращения домой. Ты всегда была упрямой девчонкой, — с легким сожалением произнес он. — Этот дом твой. Он всегда им был и будет до тех пор, пока ты этого хочешь. Надеюсь, теперь ты это понимаешь.
На Диди нахлынули эмоции: чувство вины, сожаление, любовь.
— Понимаю, пап. Я разочаровала вас. Простите, что я не похожа на Веронику.
— Никаких разочарований мы не испытывали, поверь, Диди. — Он покачал головой. — Ты никогда не шла на компромисс, верно?
— Думаю, что теперь я этому научилась, пап.
Он поднял кустистую бровь:
— Ну, рад это слышать.
Диди заметила, что отец намеревается сказать еще кое-что. Положив столовые приборы на тарелку, он облокотился о стол:
— А теперь давай поговорим о том человеке. Его зовут Камерон Блэк?
Глава 14
Старинный, унаследованный от предков особняк Джеймса О’Фланагана не произвел на Камерона особого впечатления. У него имелись средства, чтобы выстроить жилище и получше, причем каждый цент он заработал своими потом, кровью и слезами. И не важно, что он вышел из низов общества.
Последнюю неделю Камерон провел в одиночестве, занимаясь переоценкой ценностей. Он хотел видеть рядом с собой людей, которые судят о других по их словам и поступкам, а не происхождению.
Одним из таких людей была Диди.
Он мечтал быть вместе с этой яркой, умной, заботливой и красивой женщиной.
Но прежде всего следует убедить ее отца в серьезности намерений Кама. Поправив пиджак, он позвонил в домофон:
— Меня зовут Камерон Блэк. Я приехал к мистеру О’Фланагану.
Барабаня пальцами по воротам, он стал ждать.
Наконец ворота открылись. Камерон прошел по дорожке, обрамленной аккуратно подстриженным кустарником, зная, что в одно из огромных окон дома следят за каждым его движением.
Женщина средних лет проводила Камерона в гостиную. Он не присел, как было предложено, а стал внимательно рассматривать в окно статую Венеры на лужайке. Вдали поблескивал залив.
