Люк вздрогнул:
— Нет. Спасибо. Я лучше тут постою. Я нужен моей жене.
Мелани улыбнулась и пожала ему руку, хотя видела его насквозь.
Это она ему нужна, а не наоборот. Она сильная, сексуальная и умная. Яркая и энергичная. Она самая красивая женщина, какую он когда-либо видел.
Даже сейчас, в больничной одежде, на операционном столе.
Особенно сейчас.
Сидя на стуле и поглаживая руку Мелани, Люк торжественно поклялся про себя, что будет рядом с ней и их детьми всегда, что бы ни случилось.
— Мальчик, — произнес врач, отрывая Люка от размышлений.
Его сердце чуть не выскочило из груди.
— Сын!
— И дочь. Поздравляем! У вас двойня.
— Я так люблю тебя, Мел, — прошептал Люк, осторожно целуя ее в губы. Она казалась такой хрупкой на операционном столе. — Спасибо тебе.
— Кто кого возьмет на руки? — спросил врач.
Люк смотрел сквозь пелену слез на медсестру с двумя крошечными свертками:
— Не имеет значения.
Медсестра положила ему в руки ребенка:
— Это… — он отодвинул пеленку, — Элиза. В честь ее бабушки. Она красивая, как и ее мама.
Люк осторожно положил ребенка на грудь Мелани.
— А ты… Да-да, ты определенно Камерон. — Его крошечный сын открыл глаза и помахал ему кулачками. — Будешь такой же непоседливый, как твой двоюродный брат Робби.
— Мне кажется, Элиза похожа на меня, — сказала Мелани Люку, глядя на дочь двух дней от роду, лежащую в кроватке.
Люк ходил по палате, держа на руках суетливого Камерона.
— В таком случае, когда ей исполнится шестнадцать лет, нам придется запереть ее в доме.
— Я говорила, что хочу вернуться к работе через пару лет, но думаю, мне придется отложить работу на неопределенный срок. Теперь мне хочется все свои силы направить на воспитание этих детей и тех, которые у нас еще родятся.
— Ты хочешь еще детей? — спросил он.
Мелани посмотрела на Люка и двойняшек, и ее сердце наполнилось любовью.
— О да! Но я буду работать в проекте «Радужная дорога». Хочу использовать все свое свободное время, чтобы сделать проект еще лучше. Он всегда был моей страстью.
Камерон завопил, потом засопел, сигнализируя — он уже достаточно побыл на руках отца и готов к кормлению.
— Теперь у нас есть средства, чтобы воплотить мои идеи в жизнь, — продолжала она, расстегивая ночную рубашку.
Мелани начала кормить Камерона. Лежащая в кроватке Элиза захныкала.
— Эй, дорогая, ты чувствуешь себя обделенной? Иди к папочке, — напевал Люк, беря ее на руки и прижимая к себе, как драгоценную фарфоровую вазу.
— Хорошо, дорогая, и для тебя хватит молока, — сказала Мел. При помощи Люка она устроила детей на руках и стала кормить их одновременно. — Ну, наконец-то угомонились, — произнесла она и улыбнулась.
Люк сел на краю кровати, отвел прядь волос от лица Мел и провел пальцами по ее губам:
— Теперь я чувствую себя обделенным.
Прервав долгий и страстный поцелуй, Мелани посмотрела на Люка:
— Ты должен поспать, дорогой. И побриться.
Он выглядел усталым и растрепанным. И невыразимо сексуальным. Мелани уже представила, как они снова занимаются любовью…
Будто прочтя ее мысли, он улыбнулся:
— В нашей жизни будет много сюрпризов.
Она подняла голову и встретила его поцелуй:
— А другой жизни мне и не надо.
