— Я до сих пор не понимаю, как это произошло, — слезно пролепетала она. — Ты обязан рассказать мне всю правду. Я имею право знать, как погиб мой муж.
— Джесс… не думаю, что сейчас это пойдет тебе на пользу. Рэйва это все равно не вернет.
— Не надо со мной вилять, Бен. Я взрослый человек. И готова выслушать правду, какой бы она ни была, — отчеканила Джесс, заставляя себя успокоиться. — Я знаю, в тот вечер вы с ним поссорились, потому что Рэйв звонил мне.
— Он собирался вернуться к тебе, — проникновенно заверил ее Бен.
Джесс рассмеялась ему в лицо:
— Не лги мне, Бен. Сейчас это совершенно излишне. Рэйв тяготился семейной жизнью. Он был хорошим мужем наездами, но, я-то знаю, он использовал любую возможность, чтобы уклониться от ответственности. Тебе это известно не хуже, чем мне.
— Согласен. Рэйву было трудно свыкнуться с новой ролью, но я всегда считал, что это лишь в первое время. Не так-то долго вы были женаты, а тут еще ребенок. Кто угодно испугался бы таких стремительных перемен. Уверен, с годами он бы пообвык. Рэйв очень любил и тебя и Тимми.
— Не оправдывай его! — резко одернула его Джесс. — Мне тоже было нелегко. Да только никого мои переживания не интересовали. Выкручивалась, как могла, пока вы, любимцы публики, разъезжали с концертами, жили в свое удовольствие, красовались перед малолетками.
— Ты права, Джесс. К моему великому стыду, ты совершенно права. Рэйв был пьян, мы разругались в пух и прах, он потребовал ключи от машины, я их ему дал и сказал, чтобы катился ко всем чертям. Так все было, — горько констатировал Бен.
— Конечно, он был пьян. В последнее время это стало для него чуть ли не самым естественным состоянием. И я знаю, что ты всячески демонстрировал свое неодобрительное к этому отношение. А теперь его нет, Бен. Я могу понять, что вы поругались, что ты был зол на него. Но если бы ты вспомнил о Тимми, когда отдавал ему эти треклятые ключи, у него был бы шанс однажды излечиться от этой пагубной привычки. У нашей семьи было бы будущее, у Тимми был бы отец! Но ты всегда брал на себя роль арбитра. Даже если ты и вел себя как брат по отношению к Рэйву, то стремился быть ему старшим братом, а не ровней. Ты всегда оказывал на него влияние большее, чем кто-либо. Любое разногласие с тобой он переживал тяжелее, чем наши с ним ссоры. И если он ударялся в бунт, то лишь в ответ на твой деспотизм.
— Прекрати, Джесс! Твой муж, человек, за которого ты вышла по доброй воле, был достаточно взрослым, чтобы самостоятельно принимать решения о собственном будущем и будущем своей семьи. То, как ты трактуешь нашу с ним дружбу, изобличает лишь твое враждебное ко мне отношение и совершенно не соответствует действительному положению дел. Я не подталкивал Рэйва на брак с тобой и, уж конечно, не уводил его из семьи. И ответственность за ваши внутренние разногласия брать на себя не собираюсь. Кем я точно для Рэйва не был, так это его нянькой. Я готов согласиться с одним-единственным обвинением. Мне не следовало позволять ему в ту ночь садиться за руль, тем более давать ключи, — сурово подвел итог Бен.
Понуро выслушав его, женщина заметно успокоилась.
— Прости, — тихо сказала она. — Я помню то дикое соглашение, к которому мы пришли однажды. И это был мой выбор. Я надеялась жить так, чтобы не приходилось сожалеть. Я выбрала Рэйва за его безудержность, легкий нрав и авантюризм. Так кого в этом винить, кроме себя? — рассудила вдова. — И мы были счастливы. Но появился Тимми. Он изменил меня, а Рэйв остался прежним. С того момента, как я осознала это, наши дороги расходились все стремительнее.
— Джесс, я бы хотел остаться здесь на пару дней. Ты мне позволишь?
— Да, конечно, оставайся. И прости мне мои истерические нападки, в последнее время я совершенно расклеилась… Комната для гостей в твоем распоряжении. И… я и Тимми всегда рады видеть тебя в нашем доме.
— Спасибо, Джесс. Вы оба для меня много значите.
Бен крепко обнял вдову своего лучшего друга. Когда-то он сильно завидовал их безоглядной любви. Теперь его целиком поглотила столь же непроглядная скорбь.
В Мельбурне Бен вполне мог бы попробовать наведаться к матери, но предпочел все время своего пребывания оставаться в доме Джесс, который она, поддавшись унынию, совершенно запустила. Она не препятствовала его желанию одолеть бардак, воцарившийся в некогда уютном семейном гнездышке.
И всем препирательствам был положен конец, по крайней мере на время.
Бену же беспрестанно чудилось, что он вновь совершает что-то непозволительное. Он то и дело вспоминал о Кариссе Грейс, связь с которой грозила ему немалыми сложностями, тем более что он вообще не был способен определить характер этих отношений, но и оборвать их окончательно у него не находилось сил.
Хотя Бен всегда предупреждал своих женщин о том, что не стоит так уж серьезно относиться к романтической связи с ним, но еще не встречал ни одной, которая, даже согласившись на его условия, втайне не лелеяла бы надежду устроить свою женскую судьбу под его крылом. Имел Бен странное свойство вызывать безграничное доверие — свойство, которое, увы, его не радовало.
В Сидней он вернулся лишь двадцать седьмого февраля.
В этот день в доме Кариссы царило оживление. Постоянно раздавались телефонные звонки, и она в странном воодушевлении подбегала к телефону, а потом возвращалась, сияя. Надев фартук, она усердно стряпала на кухне. По всему дому носились ароматы гастрономических изысков.
В противовес ее настроению Бен был мрачен. Возвращаясь под ее кров, он запретил себе проявлять излишний интерес к хозяйке дома, стараясь не провоцировать обманчивых надежд.
— Ты в порядке? — проходя спросила она постояльца. — Выглядишь каким-то побитым.
— Спасибо, — пресно отозвался Бен на ее комплимент и удалился в свою комнату.
На это девушка лишь пожала плечами. А после полудня оседлала велосипед и поехала на работу.
Около десяти она выписала чек на последний за свою смену коктейль, поблагодарила клиента, предвкушая, что вот-вот вернется домой, вспенит ванну с заранее заготовленными ароматическими шариками, достанет припасенную еще с празднования Нового года бутылочку шампанского и с бокалом вина в руке отлежится всласть в горячей воде под негромкую фортепианную музыку… Так она представляла себе идеальный день рожденья счастливой своим одиночеством женщины, день, к которому не пожелал вернуться ее некогда любимый Аласдайр.
— Все, Карисса, отправляйся домой, — поторопила ее напарница, предварительно обняв и поздравив. — Я здесь со всем управлюсь.
— Спасибо, Роза, — ответила она и отправилась к выходу.
Карисса отстегнула цепь от своего велосипеда и собиралась вырулить его со стоянки, мысленно пожалев о том, что уже поздний вечер, а все еще душно, даже испарина застилает глаза, и нелегко придется крутить педали после рабочей смены.
Мимо пролетел автомобиль, и на несколько мгновений воцарилась полная тишина. Внезапно Карисса услышала вкрадчивые шаги за своей спиной, но она слишком спешила, чтобы обратить на это внимание. Девушка выпрямилась, но тут потная рука схватила ее. Она и вскрикнуть не успела, как что-то острое и холодное коснулось шеи.
