Через пару часов Мелани стала подталкивать Адама к выходу, утверждая, что у них куча неотложных дел.
— Босс велит выметаться, — шутливо заметил Адам.
— Разве же я тебе босс? — удивилась Мелани.
— А кто же? Конечно. С твоими-то начальническими замашками… Но я не возражаю, — пробормотал молодой человек и поцеловал невесту.
У самого выхода Карисса вручила сестре свой букет и через пару минут осталась наедине с мужем.
Бен подступился к ней и вкрадчиво начал, обняв за плечи:
— Во-первых, ты прекрасна в этом платье. Во-вторых, спасибо, что согласилась стать моей женой. В-третьих, — он скользнул губами к ее шее, — сведи меня с ума этой ночью.
— Я хочу, чтобы ты знал, Бен, я вышла за тебя замуж не из-за денег.
— Я знаю это, милая, — отозвался он. — Пошли в постель.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Это был медовый месяц мечты на островах северо-востока Австралии, правда несколько подпорченный утренними недомоганиями новобрачной. Они ложились и просыпались вместе, вместе же проводили дни, бурлящие экзотическими впечатлениями. Вдали от привычной жизни, где ничто не напоминало о повседневных заботах, преобразились оба.
Воздух полнился ароматами, столь ценимыми Кариссой, и зноем, столь упоительным для Бена. Чудесные виды, ошеломляющие морские просторы, звуки дикой природы, шепот океана, деликатесы на завтрак, обед и ужин и любовное уединение.
Бен мог проснуться среди ночи и набросать мотив новой песни, который посетил его во сне, после насыщенного дня и трепетной близости.
Непринужденное и вдохновенное творчество оказалось куда как плодотворным. И он вновь смог ощутить себя созидателем, чего не было со дня гибели Рэйва, когда он казался себе несостоятельным и истощившимся, вынужденным вымучивать то, что впоследствии безжалостно уничтожалось.
Кариссе особенно запомнились прогулки по тропическим лесам, катание на лодочке со стеклянным донцем, сквозь которое можно было наблюдать особую жизнь морских обитателей. И вместе им не было скучно. Они научились друг друга понимать, не тратя при этом лишних слов.
И однажды Бена проняло. Он принялся ностальгировать, в его устах все обретало глубокий смысл: и первая встреча, и первая ночь, и то, что именно к ней его привело газетное объявление, бывшее лишь одним из многих на страницах сиднейских газет. Все совпало и обрело теперешний итог. Карисса молча соглашалась, хотя трусила это озвучить.
— Ты помнишь, в чем была, когда малыш был зачат? — спросил он тихо, обнимая ее в темноте.
— В концертном платье голубого шелка.
— Верно, — подтвердил он. — А что еще на тебе было в тот вечер, ты помнишь?
— Ммм, белье, — догадалась Карисса, к чему ведется разговор.
— И нечто треугольное в ту ночь я взял на память, — признался Бен.
— Так значит, не случайно я не могла обнаружить их?! Ах ты, негодник! — шутливо возмутилась она.
— И это нечто треугольное все еще у меня… Хочу, чтобы ты знала, Карисса, та первая наша ночь стала для меня чем-то большим, нежели романтическое приключение, большим, нежели славный секс и удовольствие. Та ночь стала для меня началом чего-то нового и настоящего. Я долгое время не мог понять, чего именно, пока не узнал о твоей беременности.
— И для меня тоже, — отозвалась жена. — Даже прежде, когда мы лишь мельком перекинулись фразами возле отеля, ты показался мне таким цельным, основательным, отважным. И после я не разочаровалась, ведь ты именно такой и есть.
— Карисса, я очень ценю тот дар, который ты мне принесла. Твоя невинность меня ошеломила. Помня об этом, я никогда не изменю к тебе своего отношения. Ты для меня особенная и навсегда останешься такой.
— Хоть мое решение провести ночь в твоем пентхаусе и было непозволительной вольностью?
— Значит, так должно было случиться, разве нет?
— Это красивая идея. Возможно, она и обеляет мое беспутство. Но все же, невзирая на предзнаменования, я не перестаю думать о том, что наш брак — это все-таки партнерское соглашение, заключенное в интересах нашего ребенка, — скептически объявила Карисса. — Я согласна, что нам необходимо постараться наладить семейную жизнь вместе. Но вряд ли стоит приписывать нашему браку иные мотивы, кроме практических. К чему этот самообман.
— Карисса, милая… — попытался было возразить Бен, но осекся.
— Не нужно слов. Ты ведь, в сущности, согласен со мной, — произнесла она, и Бен промолчал.
Бен Джемисон стоял под тентом патио, глядя на бассейн, в котором плавала Карисса. Ее влажная спина блестела на солнце, стройные ноги и гибкие руки мерно бороздили водную гладь. Все его существо наполнилось незнакомым чувством гордости. То, что он видел и чем любовался, принадлежало ему — по закону и фактически. Как бы Карисса ни относилась к их браку, семья сталась, и они были вместе.
Карисса подплыла к бортику бассейна, и предупредительная и улыбчивая служащая по имени Талия, молодая красивая-островитянка, поднесла ей фруктовый коктейль.
— Должно быть, интересно здесь работать? — спросила Карисса.
— Да, — ответила Талия. — А вы тоже имеете отношение к гостиничному бизнесу? — поинтересовалась она.
— В некотором роде. Я выступаю в музыкальном баре одного из сиднейских отелей.
— В «Коув-отеле»? — с улыбкой предположила служащая.
— Как вы догадались? — удивилась Карисса.
— Это не сложно, миссис Джемисон. Достаточно знать, кто такой мистер Джемисон, — глубокомысленно ответила та.
— И кто же такой мистер Джемисон?! — изумленно воскликнула Карисса. Талия хитро улыбнулась на это…
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
— Не хотела бы перебраться однажды на один из подобных островов? — спросил жену Бен.
— Но я так привязана к Мелани и обожаю бабушкин дом… — неуверенно проговорила Карисса. — До последнего времени я и представить не могла, что когда-нибудь мне придется его покинуть.
— Ну, вот видишь, это случилось, и к твоему же удовольствию, — отметил муж.
— Но оба мы знаем, что это временно. Окончится медовый месяц, и мы вернемся в Сидней. Разве нет? — обеспокоенно спросила Карисса Джемисон.
— Конечно, вернемся. Но такая привязанность к месту тебе не кажется чем-то нездоровым? Не думаешь ли ты, что существенно ограничиваешь себя, отказываясь попробовать пожить в других местах?
— Я действительно никогда не думала ни о чем подобном, поскольку не имела средств для серьезных перемен. Но и не страдала от этого, ведь в бабушкином доме живут дорогие мне воспоминания.
— Счастливые воспоминания? — уточнил Бен.
— Безусловно, — ответила Карисса. — Мне всегда казалось, что память о счастливом детстве и юности в стенах родного дома дает мне силы справляться с трудностями, считать все проблемы и неудобства временными.
