В это время веки Кариссы задрожали. Бен приблизился к ней.
— Карисса?
Но это был лишь глубокий и болезненный сон.
— Я скоро буду, — прошептал Бен и вышел.
Он все еще не знал, не мог сообразить, как такое стало возможным, и это было его наваждением.
Бен принялся внушать себе, что, будь он рядом, ребенок остался бы жив. Затем он начинал рассуждать о том, что если бы Карисса была осторожнее…
Но все это были одни лишь догадки. Приходилось примириться с фактом. Он добрался до дома, собрал сумку, руководствуясь рекомендациями медицинской сестры, и поздним вечером поехал назад в больницу. Он стремительно пересек коридоры, приблизился к двери в палату Кариссы, приоткрыл ее. Его встретил ввалившийся взгляд жены.
— Привет, — тихо произнес муж.
У ее кровати стояла медсестра.
— Миссис Джемисон проснулась, — объявила она, — попробуйте ее напоить.
Медсестра подошла к Бену и протянула ему пластиковую бутылочку с гнутой трубочкой, торчавшей из крышки.
Бен принял из ее рук бутылочку и присел на край больничной постели. Он помог жене приподняться на подушках, поднес соломинку к ее потрескавшимся губам и настойчиво вложил кончик трубочки в рот.
— Ты должна попить, — мягко потребовал он.
Карисса покорно потянула воду. От этого щеки на ее осунувшемся и посеревшем лице ввалились еще глубже. Бена пронзило таким состраданием, что он тотчас отбросил всяческие подозрения в том, что причиной их потери была недостаточная осмотрительность Кариссы.
Увидев, что пациентка пьет, медсестра удовлетворенно кивнула и, обращаясь к Бену и Кариссе одновременно, сказала:
— Нажмите эту кнопку, когда что-то понадобится.
Бен поблагодарил ее, и медсестра вышла.
Когда супруги остались наедине, Бен увидел в глазах жены поволоку слез.
Они потеряли ребенка. У них больше не стало и общего будущего. Карисса понимала это. Теперь ее ожидало расставание с любимым, поскольку не осталось причины, по которой они были вместе.
— Бен… — бессильно произнесла она сухими губами.
Бен выжидающе смотрел на нее.
Она больше ничего не сказала, лишь сморгнула слезы, которые, скользнув по вискам, упали на больничную подушку.
— Я обязан был быть с тобой. Прости…
— Ты со мной, Бен, — проговорила Карисса.
— Я принес для тебя из дома то, что может пригодиться, — сообщил он, кивнув на сумку.
— Спасибо, — сказала она, не отводя от него взгляд.
— Карисса, милая моя Карисса, — пробормотал он, припав к ее изможденному лицу.
— Бен…
— Как ты?.. Понимаю, идиотский вопрос. Но все же, как ты? — спешил разговорить супругу Бен.
— Я поправлюсь, если ты об этом, — сдержанно ответила Карисса, но слезный ком тотчас сковал ее гортань.
— Я помогу тебе присесть, — засуетился Бен, оправляя подушку. — Если захочешь отвлечься, я принес плеер с наушниками и записи твоего любимого Шопена… Ты сильная, Карисса, ты поправишься. Но мне невыносимо видеть тебя такой.
— Прости меня, Бен. Умоляю, прости! — пролепетала она и, разрыдавшись, упала на его плечо.
Бен обнял ее содрогающееся тело.
— Это не твоя вина, милая. Тебе не нужно просить у меня прощения, — твердо проговорил он мерно поглаживая ее спину.
Карисса уткнулась мокрым лицом в его шею
— Я принес тебе ночную сорочку. Если хочешь, я помогу тебе переодеться, — успокаивающе проговорил Бен, проведя рукой по ее волосам. — Но… Прости, Карисса, что спрашиваю… — Взяв ее за плечи, он посмотрел в упор на зареванное лицо
жены. — Как, черт возьми, это могло случиться? — задал он самый мучительный свой вопрос, который почти зарекся задавать, желая лишь видеть ее живой.
— Я поскользнулась, — робко произнесла
Карисса по истечении минуты гнетущей тишины.
— Поскользнулась?
— Да, поскользнулась, Бен! — вновь разразилась она рыданиями. — И упала на спину. Потом была адская боль. Я потеряла сознание…
— Карисса, прошу тебя, успокойся, — принялся унимать рыдания жены Бен. — Тебе больно? Хочешь, я вызову медсестру?
— Нет, Бен… Я сейчас успокоюсь, — пообещала она, сморкаясь в бумажные салфетки, которые ей во множестве протянул супруг. — Я сейчас…
— Но на чем ты могла поскользнуться? — настойчиво продолжал он выяснение.
— Я оступилась, Бен… В этом все дело. Это целиком моя вина… — горестно призналась женщина.
Бен, затаив дыхание, ждал. Их объяла ужасающая тишина, сплетенная из непрерывного жужжания мониторов, дыхания воздушного кондиционера, гудения лампочки, приглушенных больничных шумов.
— Я оступилась и упала со стремянки, — отважилась на тихое признание Карисса, испуганно гладя на мужа.
— Но зачем тебе понадобилось взбираться на нее? — сдерживая себя от крика, спросил Бен.
— Да я всего-то забралась на пару ступенек, — жалостливо проговорила Карисса, утопив свое лицо в ладонях. — Я хотела повесить картину. И молоток ударил по мне, когда я пошатнулась.
— И поделом тебе! — вспылил Бен, сдавив ее в своих объятьях. — Ну, как ты могла? Господи! Как ты могла? — убивался он.
— Бен… я так виновата. Прости… Не знаю, как мне теперь быть, — растерянно пробормотала Карисса. — Сможешь ли ты когда-нибудь простить мне мою глупость?! — в отчаянии воскликнула она.
Бен выпустил жену из объятий и отошел к дорожной сумке, которую собрал для нее. Достав ночную сорочку, он вернулся с ней к кровати и едва слышно произнес:
— Я помогу тебе переодеться.
Карисса безнадежно ждала ответа на свой вопрос.
— Давай-ка, подними руки, — сказал он, стараясь не смотреть на ее лицо.
Больничная рубашка соскользнула с нее. Бен помог надеть домашнюю.
— А теперь ложись и засыпай, — требовательно проговорил он.
Карисса непонимающе смотрела на него.
— Ложись и засыпай, — настойчиво повторил он.
Карисса послушно опустилась на подушки, и Бен натянул покрывало до самого ее подбородка.
Карисса тревожно наблюдала за его действиями. Она не ожидала, что он простит ее с легкостью. Ей было довольно и попытки, одного лишь неисполнимого желания простить.
— Бен? — робко спросила она.
— Шшш, — прошептал муж.
Он провел рукой по ее лбу, орошенному холодной липкой испариной, по разметавшимся темно-русым волосам, покивал, словно собственным раздумьям, поднялся с кровати и, не произнеся больше ни слова, вышел.
