Из темноты медленно вынырнула какая-то маши–на и
остановилась возле меня. Сидевшие в ней люди поинтересовались, не нужна ли мне
помощь. Я мотнул головой, повернулся и побежал прочь. Перепрыгивая с могилы на
могилу, огибая каменные надгробия, я так быстро промчался через кладбище в
сторону Виллидж, что смертные, по-моему, даже не успели уло–вить мои движения.
Представить только! Они видят сидящего на хо–лодных ступенях
старинной маленькой церкви моло–дого блондина в двубортном темно-синем блейзере
и ярком галстуке, и вдруг… И вдруг он исчезает, словно растворяется в воздухе!
Я громко рассмеялся и с удо–вольствием прислушался к звукам собственного
сме–ха, которые взлетали вверх, отражаясь от кирпичных стен. Теперь мимо меня
шли люди, неподалеку играла музыка, воздух наполняли запахи кухни. Я видел
по–всюду юных, пышущих здоровьем смертных, которые даже в холодный зимний вечер
находили повод к ве–селью.
А вот меня холод начинал уже раздражать. Надо же – быть
таким чувствительным к нему, как будто я по-прежнему живой человек! Мне
захотелось куда-нибудь зайти.
Глава 3
Пройдя всего несколько шагов, я увидел враща–ющуюся дверь, а
за ней – холл какого-то заведения. Наверное, ресторан, подумал я и уже через
мгнове–ние обнаружил себя сидящим в баре. Как раз то, что надо: почти пустой
зал, темный и теплый, полукруг–лая стойка, за которой поблескивают бутылки…
Из-за двери в основной зал, распахнутой настежь, доносил–ся приглушенный гул
голосов.
Я зацепился каблуками за подножку табурета и оперся локтями
на стойку, прислушиваясь к разгово–рам смертных, пустой болтовне ни о чем. Те,
кто был в баре, несли какую-то не стоящую внимания чепуху. Меня все еще трясло
от холода. Черт! Я потерял свои очки с фиолетовыми стеклами! Хорошо, что в
поме–щении так темно. Тем не менее я на всякий случай опустил голову.
Интересно, куда я все же попал? В ка–кой-то клуб? А какая разница? Главное, что
здесь так уютно и спокойно.
– Хотите что-нибудь выпить, сэр? – раздался воз–ле меня
лениво-высокомерный голос бармена.
Я заказал минеральную воду. Как только бармен поставил
передо мной стакан, я сполоснул в нем паль–цы. Он уже отошел и потому ничего не
заметил, хотя ему вообще было на все наплевать, и даже если бы я сейчас стал
крестить этой водой младенцев, он и тог–да, наверное, никак бы не отреагировал.
Остальные посетители сидели за столиками, растворившись во мраке. В одном из
дальних углов плакала женщина. Довольно резкий мужской голос уговаривал ее
замол–чать и не привлекать к себе внимание. Впрочем, она и не привлекала, ибо
никому не было никакого дела до того, что происходит вокруг.
Намочив в стакане салфетку, я как следует вытер губы.
– Еще воды, – бросил я, отодвигая от себя гряз–ный
стакан.
Бармен, молодой человек, явно лишенный каких-либо амбиций,
все так же апатично, но вежливо при–нял заказ и отошел в сторону.
Совсем рядом со мной раздался тихий смех… Че–рез два табурета
справа от меня сидел не старый еще мужчина – по-моему, он уже был в баре, когда
я во–шел… Никакого запаха от него я не почувствовал. Со–вершенно никакого. И
это показалось мне странным.
Я обернулся в ту сторону и посмотрел на него в упор.
– Собираешься снова сбежать? – спросил он. Моя жертва!
На табурете возле стойки бара сидел Роджер!
Он был, что называется, в целости и сохранности: ничего не
сломано, никаких следов насилия, руки и голова тоже на месте. Но ведь на самом
деле его там не было. Это только казалось, что он как ни в чем не бывало сидит
возле стоики бара и улыбается, доволь–ный произведенным ужасом.
– В чем дело, Лестат? – спросил он. Этот голос я слышал
в течение шести месяцев, пока следил за его обладателем, и уже успел
полюбить. – Неужели за все прошедшие столетия к тебе не возвращались
призра–ки твоих жертв?
Я промолчал. Его нет. Его просто нет. Он материа–лен, но эта
материя в корне отличается от реальной. «Иная материя», как назвал ее Дэвид. Я
оцепенел. Нет, пожалуй, это слишком мягкое и неточное определе–ние. Я буквально
окаменел от ярости и неверия в ве–роятность происходящего.
Он пересел на ближайший ко мне табурет. С каж–дой секундой
его облик становился все более отчетли–вым и обретал все новые детали. Теперь я
мог уловить даже нечто похожее на исходящий от него живой звук, однако передо
мной было отнюдь не человече–ское существо, и дыхания его я не слышал.
– Еще несколько минут – и я буду в достаточной силе, чтобы
попросить сигарету или даже бокал вина, – сказал он.
Он сунул руку в карман пальто – не того, в ко–тором он
пришел в квартиру в ночь убийства, своего любимого, сшитого на заказ в
Париже, – и вытащил сверкающую маленькую золотую зажигалку. Вспых–нувший
огонек был ярко-голубым.
Он смотрел прямо на меня. Красавец Роджер! Тем–ные вьющиеся
волосы тщательно расчесаны, глаза блестят. А голос… Такой же чудесный, как и
при жиз–ни. В его манере говорить – быстрой и четкой – не было ни британской
утонченности, ни медлительной растянутости, свойственной выходцам с американ–ского
Юга, хотя родился он в Новом Орлеане; ее мож–но было назвать интернациональной,
чему в немалой степени способствовали его бесконечные странствия по всему миру.
– Я спрашиваю вполне серьезно, – опять заговорил
он. – Неужели за все прошедшие годы ни одна твоя жертва не вернулась к
тебе в облике призрака?
– Нет, – ответил я.
– Ты меня удивляешь. Значит, тебе нестерпима даже мысль о
том, что кто-то хоть на короткое время может нагнать на тебя страха?
– Нет.
Теперь он выглядел как вполне обычный человек из плоти и
крови. Интересно, подумалось мне, видит ли его еще кто-то кроме меня? Вполне
возможно, что да. Ибо внешне он ничем не отличался от окружаю–щих. Я отчетливо
различал пуговицы на белых манже–тах рубашки и проблески полускрытого мягкими
за–витками волос белоснежного воротничка на затылке. Я видел его невероятно
длинные ресницы.
Бармен поставил передо мной стакан с чистой во–дой, но при
этом даже не покосился в сторону Родже–ра Что ж, это еще ни о чем не говорило.
Парень был слишком высокомерен и неучтив, чтобы его поведе–ние могло доказывать
что-то, кроме того, что это Нью-Йорк.
– Как тебе удается проделывать все это? – спро–сил я.
– Точно так; же, как и любому другому призра–ку, –
ответил Роджер. – Я покойник. Я мертв уже бо–лее полутора часов. Но мне
необходимо поговорить с тобой. Не знаю, сколько времени я смогу пробыть здесь,
прежде чем начну… Черт его знает, что именно я начну… Но не в этом дело. Ты
должен меня выслушать.
– С чего это вдруг?
