— Хорошо, завтра здесь же в восемь часов.
Анна отчаянно пыталась придумать, какими словами смягчить ситуацию, но ей ничего не приходило в голову.
Раиф молча кивнул и, дождавшись, когда Рорк соберет свои бумажки и сядет в машину, обратился к Анне:
— Люди, что с вами такое?
— С нами? Это с нами-то?
— Я все ясно объяснил. Принеси мне статуэтку. Разве это так сложно понять? — Раиф глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться. — Принеси мне статуэтку.
— Он принес тебе доказательства. — И, по мнению самой Анны, они были куда важнее самой статуэтки.
Ведь все три «Золотых сердца» практически идентичны, так что только бумаги Рорка могут доказать, какая из трех статуэток попала к ним в руки.
— Любой дурак, у которого есть принтер, может в два счета состряпать такие бумажки.
— Но он принес оригиналы, ты можешь установить время изготовления чернил и бумаги. И уж конечно ты можешь убедиться в подлинности подписи принцессы Салимы.
— Нет, здесь не могу.
Анна покачала головой, сдаваясь. Спорить с Раифом — все равно что спорить с кирпичной стеной. Стоит ему вбить себе в голову какую-то идею, и ее уже оттуда и динамитом не вышибешь.
— И что теперь? — устало спросила Анна.
— Ну, в «Плазу» мы уже точно не вернемся, ведь кто угодно мог видеть, как мы оттуда выходим. К тому же я не знаю, что Рорк может наговорить полиции.
— То есть хочешь сказать, он может им рассказать всю правду? — уточнила Анна, усаживаясь в машину.
Пусть она и не знает, что Раиф задумал, но в этом холодном мрачном здании им явно больше нечего делать.
— Именно, — подтвердил Раиф и захлопнул за ней дверцу.
— А что, если он завтра заявится сюда вместе с командой спецназа?
— Думаю, тогда меня арестуют, — предположил Раиф, поправляя зеркало дальнего вида.
— Ну и что это за план?
— Уверен, раз уж он имеет дело с краденой статуэткой, то полиция ему сейчас нужна не больше, чем нам самим.
— Нам?
Раиф нахмурился.
— Если к нему каким-то чудом действительно попала статуэтка принцессы Салимы, он захочет по-тихому убедить меня в этом и забрать тебя, — пояснил Раиф, заводя мотор. — Рорк всегда работает тихо и чисто. И в одиночку. А цирк со зрителями ему совершенно не нужен.
— А ты, похоже, всерьез решил добиться своего. — Раньше Анна всегда достаточно хорошо понимала Рорка, но даже не представляла, что он будет делать сейчас.
— А что мне еще остается? У меня на руках больной отец, которого нужно успокоить, и сестра, готовая вот-вот убежать с безродным студентом-англичанином, что грозит нам не только несмываемым пятном на репутации, но и протестами на улицах, торговыми санкциями и даже настоящей войной. А еще страна, которая должна верить и идти за мной. Но как она сможет мне поверить, если я упустил национальную реликвию и навлек проклятие на всю королевскую семью?
— А я думала, ты не веришь в проклятия, — не удержалась Анна.
— Я-то нет, зато другие в них очень даже верят. Калила забыла о своем долге, и народ решил, что в этом виновато проклятие «Золотого сердца».
— И только ты можешь найти эту статуэтку, — прошептала Анна. Похоже, она начала понимать, зачем он так настойчиво ее ищет.
— Да, вот только пока что у меня это не слишком хорошо получается.
— Если бы я могла, то с радостью бы тебе помогла. — Хотя в Рорке Анна по-прежнему не сомневалась.
— Ну конечно, последнюю пару дней по тебе это было очень заметно.
— Ну подумай. А что, если я не вру? Рорк не врет? Что, если все это лишь поразительное совпадение, а твою статуэтку украл кто-то другой?
— Я не верю в совпадения.
— Ну просто допусти такую возможность.
— Что эти два события никак не связаны?
— Да. Кто бы тогда мог украсть твое «Золотое сердце»?
— Тот, кто хочет его продать.
— Или тот, кто хочет, чтобы у вашей семьи возникли неприятности. Ты только что сказал, что эта кража ставит под сомнение веру народа в тебя, а твой отец болен. — До Анны наконец-то дошла вся трудность его положения. — Ты станешь королем.
— И?…
— И как ты со всем этим справишься?
— Как-нибудь.
Просто не верится, что она сейчас находится рядом с будущим монархом. И Анне вдруг стало любопытно.
— А каково это — быть королем? Ты целый день сидишь на троне с короной на голове, а подданные приходят и излагают свои просьбы?
Раиф громко рассмеялся, и Анна почувствовала, как от этого звонкого смеха она смогла расслабиться, а ее страхи рассеялись.
— Что-то вроде того. Только в основном мне приходится пожимать руки, обмениваться любезностями и подарками, а потом сидеть и слушать, как представители правительства рассказывают мне о своих любимых проектах и выпрашивают деньги на их осуществление.
— Так ты отвечаешь за деньги?
— У меня есть экономисты, которые мне в этом помогают.
— Но сами деньги, бюджет целой страны, находятся в твоем распоряжении?
— В общем, да.
Просто невероятно.
— А сколько всего людей в Райясе?
— Что-то около десяти миллионов.
— И чем они занимаются?
— Это кроме того, что кланяются и валяются в ногах у своего короля?
— Да, кроме этого.
— Прежде всего добывают руду. А еще работают в туризме и сельском хозяйстве. Наши вина в последнее время пользуются популярностью. А еще у нас есть хороший порт, так что мореплавание и кораблестроение тоже не стоят на месте. У нас не так развита экономика, как в Дубае, но в регионе мы занимаем второе место почти по всем показателям. И у нас даже есть один университет мирового уровня в Тарку, со всеми высокими технологиями и медицинским исследовательским центром. В общем, национальная экономика успешно развивается.
— Ты серьезно? — удивленно спросила Анна.
— Ты о чем?
— Обо всем. Порт, финансы, технологии. Почти все здания, что я видела в столице, выглядели древними. К тому же я решила, что это вообще единственный значимый город.
— И ты представила себе кочевников и гонки на верблюдах?
— Ну…
— Вполне возможно сочетать традиционный социальный строй и развитую современную экономику.
— Но это нечасто встречается.
— Гораздо чаще, чем тебе кажется. Хотя, должен признаться, отец гордится тем, что его страна может стать лучшей в обоих мирах, — признал Раиф, слегка притормаживая на перекрестке.
