Анне нечего было ответить на все эти вопросы, ведь у нее не было ни малейшего представления о том, как работает мозг преступника. Хотя она немного представляла себе черный рынок предметов старины, и знала — Раиф прав. Если бы кто-нибудь хотя бы попытался продать «Золотое сердце», об этом обязательно пошли бы разговоры.
— Так что, если преступник работал не ради денег, остается лишь одно, — продолжил Раиф. — Он хотел навредить.
— Так ты думаешь, что кто-то украл статуэтку, чтобы навредить именно тебе? — А потом, быстро вспомнив все, что ей известно о «Золотом сердце», невольно добавила: — Чтобы навлечь на тебя проклятие?
— Никакого проклятия не существует.
Анна прекрасно знала, что он не верит ни в какие проклятия, вот только это еще не значит, что все остальные так же легкомысленно относятся к древним легендам.
— Ну а если бы это проклятие все-таки существовало, что должно было бы с тобой случиться?
— Мне бы жутко не везло в любви, так же как и всей моей семье. Еще бы мы, наверное, перестали счастливо вступать в брак и заводить наследников. Но давай вернемся к реальности, у нас слишком мало времени, чтобы тратить его на подобную чепуху.
— А если преступник все-таки верит в проклятие? — Анна принялась размышлять вслух. — Тогда понятно, зачем он украл статуэтку. Чтобы навредить тебе. А кто унаследует трон, если у тебя не будет детей?
— Тогда моя троюродная сестра Калила станет королевой, а потом ее сын — королем.
— Может, она…
— Нет.
— Но ты не можешь знать этого наверняка.
— Ей было бы проще просто убить меня.
Анна недоверчиво уставилась на Раифа:
— Ты серьезно думаешь, что твоя сестра могла бы тебя убить?
— Конечно нет. Калила тут совершенно ни при чем. Просто я хочу сказать, если бы кто-нибудь хотел изменить порядок наследования престола, это можно было бы сделать куда проще и надежней. Если навредить хотят именно мне, а это, кстати, далеко не факт, то хотят навредить моему авторитету, подорвать веру моего народа в меня. — Раиф немного помолчал и добавил: — Но не стоит забывать и о второй стороне этого уравнения. О тебе.
— Тогда все получается как-то слишком уж сложно. — Хотя то, что такое предположение пришло в голову уже третьему человеку, тоже кое о чем говорит.
— Но тебя ведь вполне могли уволить.
Анна кивнула, признавая правду в его словах, но все же возразила:
— Как ты и сказал, этого можно было добиться куда проще и надежней.
Раиф ничего не ответил, но по его взгляду Анна поняла — он остался при своем мнении.
— Знаешь, — продолжила она, отставляя бокал, — обычно я веду очень тихую неприметную жизнь.
Раиф усмехнулся, покрутил в пальцах опустевший бокал, а потом налил вина им обоим.
— Нет, серьезно. Уж не знаю, как там живет кронпринц в Райясе, но в моей жизни почти никогда ничего не происходит.
— Не прибедняйся, — усмехнулся Раиф, протягивая ей бокал. — Я один-единственный раз в жизни попал на первую полосу американской газеты, да и то только в обнимку с тобой.
— Это исключение. — Во всяком случае, это было исключением еще шесть месяцев назад, вот только в последнее время с ней как-то слишком часто стали случаться подобные исключения.
— Анна, кто-то явно пытается до тебя добраться.
— Звучит как-то немного театрально.
— Они залезли ко мне во дворец, а это не так-то просто, потом вываляли твое имя в грязи и поставили твою карьеру и твою контору под угрозу. А если из-за тебя «Ваверли» пойдет ко дну, кто потом возьмет тебя на работу? И ты совсем не хочешь знать, к чему все это?
— Разумеется, хочу. — Да и как иначе?
— И что еще важнее, разве ты не хочешь их остановить, пока они не успели зайти еще дальше?
— Но все же уже кончилось.
Кто бы ни заварил всю эту кашу, у него ничего не получилось. Им удалось доказать, что «Золотое сердце» попало к ним совершенно законным путем.
— Для меня еще ничего не кончилось, ведь пока что я не вернул свою статуэтку. А потом мне еще нужно будет отомстить. Что же касается тебя, то до тебя наверняка снова попытаются добраться, только уже как-то иначе.
— И как же?
— Здесь-то и начинается самое веселое. Мы не имеем ни малейшего представления, ни что они будут делать, ни кто они такие, ни чего они хотят. В общем, мы вообще ничего о них не знаем.
Что ж, похоже, придется признать его правоту, ведь все разумные объяснения у нее уже закончились. Однако после всего, через что он заставил ее пройти, как-то не верится, что его слишком сильно заботит ее судьба.
— Можешь обо мне не волноваться, — мягко заметила Анна.
— В первую очередь я волнуюсь о своей стране. Но при этом я серьезно подозреваю, что помимо всего прочего они еще охотятся и за тобой.
Тогда все понятно.
— Я — всего лишь приманка, — сухо сказала она.
Раиф пристально на нее посмотрел:
— Да, ты — приманка.
— И ты хочешь, чтобы они пришли за мной. — Анна слегка натянуто рассмеялась и снова потянулась за шампанским.
Раиф не стал ничего отрицать.
— И когда они придут, я наконец-то узнаю, кто они такие.
— Коварно. — Сама бы она точно не хотела оказаться у него на пути.
Да, глупо было надеяться, что когда-нибудь она сможет занять для него первое место, ведь он для этого слишком умен, могуществен, хладнокровен и расчетлив. Хотя, с другой стороны, он отвечает за целую страну, так что вряд ли его стоит в чем-то винить.
— Поехали в Райяс.
Анна удивленно на него взглянула.
— Поехали туда, где все это началось, и найдем решение загадки, — предложил он, пристально глядя на нее своими бездонными глазами.
— Зачем? — Неужели он правда ждет, что она согласится?
— Потому что если мы решим мои проблемы, то тем самым решим и твои.
— Мне не понравилось в Райясе. — Можно подумать, что ей нужны какие-то отговорки, чтобы отказаться. Или он и правда думает, что она все бросит и побежит за ним. К тому же ему слишком опасно доверять.
И если бы она знала, насколько он могуществен в своей стране, то вряд ли вообще когда-нибудь поехала туда. Пусть сейчас она ему и нужна, вот только если она вдруг окажется у него на пути, то он и глазом не моргнув бросит ее в темницу.
— И что тебе там не понравилось? Отличная погода, хорошие рестораны. Поселишься во дворце, и день и ночь слуги будут выполнять любые твои капризы.
— Угу, пока тебе не захочется бросить меня в ближайшую темницу.
