– Нина Олеговна зашла сюда, а Юрка вместе
с матерью в супермаркете оказался. Пока Зинка жрачкой затаривалась, он к
витрине прилип, а потом стал у матери самолет клянчить. Зинка ему дулю под нос
сунула, а Юра, хоть и маленький, да сообразительный, возьми и скажи мамашке:
– Папа сегодня алименты перевел, это мои
деньги, а ты на них бутылок купила и консервов. Иди, сдавай выпивон назад, иначе
папке расскажу, куда его деньги уходят, мне с них ничего не досталось.
Зина рассвирепела, оплеуху пацану отвесила, он
лбом в прилавок тюкнулся, из носа кровь полилась. Мать визжит, парень рыдает, и
тут Нина Олеговна купила два самолета, протянула один обомлевшему от счастья
мальчику и сказала его матери:
– Как вам не стыдно! Прекратите
пьянствовать и займитесь сыном.
Зинка выругалась и ушла, а Нина Олеговна с
Юрой коробку распечатали, наш охранник батарейки вставил, и пошли они этот
самолет на площади запускать. Летает красиво, высоко, далеко, можно как
радиоуправляемую модель использовать, а можно на кнопочку нажать и отпустить,
игрушка сама полетает и упадет, когда питание кончится. Ну, второй режим для
дома, на улице усвистит далеко, не найдешь.
Нина Олеговна – очень добрая женщина, у
нас никто ничего чужим детям не купит, даже на мороженое пожадятся. Своему
эскимо, а его приятелю фига. По-моему, это неприлично. Неужели десяти рублей
жалко?
– А кому еще повезло, кроме Юры, –
перебила я Раю, – и почему Нина Олеговна к вам зимой приходила?
– Так их поселок рядом, – пояснила
продавщица, – наверное, в гости собралась и решила игрушку в Ларюхине
взять, чего в Москву кататься? И у нас дешевле.
– Один из свидетелей утверждает, что вы
не раз разговаривали со стройной девушкой, не из местных, клиенткой лечебницы,
волосы у нее до плеч, одета дорого; видели, как она вам передала ярко-красную
коробку. Не вспомните, как красавицу зовут? – спросила я.
– Так это Соня, дочка Нины
Олеговны, – без всякой тревоги призналась Рая, – я их отлично знаю,
их семья часто в санатории лечится, от скуки в Ларюхино ходят.
– Что у вас за дела с Соней? –
мрачным тоном осведомился Макс.
Рая заморгала.
– Мой муж классный краснодеревщик,
работает честно, не пьет, цену не ломит, а у Пронькиных ремонт. Софье
Константиновне Маргоша о Владике рассказала. А та пришла порасспрашивать,
сможет ли он у них двери поправить. В коробке духи были, их Соне кто-то
подарил, ей запах не понравился, она мне и отдала. Очень мне Нину Олеговну жаль,
такая милая, интеллигентная, не похожа на богатого человека, они с Константином
Львовичем здесь постоянно здоровье поправляли.
Когда мы с Максом вышли на площадь, я горько
сказала:
– У Пронькиных дружная семья, дети не
захотели жить самостоятельно, предпочли остаться с родителями. Не вижу ни одной
причины для совершения преступления – говоря милицейским языком,
отсутствует мотив. Я пока не понимаю, чем могла помешать родным Нина
Олеговна.
– Деньги? – предположил Макс.
– Константин Львович назначил на
руководящие должности в своем банке Лиду, Соню и Вадима. После смерти отца
дочери и зять – фактические владельцы дела, – возразила я.
– Но де-юре предприятие-то
мамулино, – запел Максим, – не сомневаюсь, что после кончины Нины
Олеговны пиастры разделят между собой девочки-припевочки. Кстати, краем уха я
слышал, что Вадим обожает машины. Поездит пару месяцев на одной, меняет на
другую.
– Он сын Никиты Сергеевича
Краснопольского, – напомнила я, – единственное любимое чадо скромного
трудяги-миллиардера. Вадик, если пожелает, может тачки каждый день менять.
А Соня – невеста Семена Гарина, ресторанного магната. Думаю, из-за
траура по матери свадьбу она отложит, но рано или поздно бракосочетание
состоится. Никто из Пронькиных не нуждается, их мужчины точно не назовут количества
миллионов на своих счетах. И девушки обожали маму, они очень о ней
беспокоились.
– Черна чистая вода, налитая в узкий
кувшин, – пропел Максим, – чужая семья потемки, вспомни несчастного
короля Лира. У нас есть способ выяснить, Соня или кто-то другой держал пистолет
ранним утром на лужайке.
– И как ты это проделаешь? –
удивилась я.
– Можешь дойти пешком до лечебницы?
Встретимся на ужине, – не ответил на мой вопрос Макс.
Глава 18
Зал ресторана оказался полупустым, но все
уютные столики у стен были заняты. Мне пришлось устроиться в самом центре и
довольно долго ждать, пока официантка Светлана обратит на меня внимание.
Наконец девушка подбежала ко мне и начала бурно извиняться:
– Простите, я сегодня одна. Что желаете?
Советую котлеты из кролика.
– Лучше салат с морепродуктами, – не
согласилась я, – мне совесть не позволяет бедного зайчика есть.
Света засмеялась, запрокинув голову, свет от
ярких люстр отразился в ее серьгах, заискрился маленькими точками.
Я замерла, сжав в руках кожаную папочку с меню, потом перевела взгляд на
шею Светланы. На ней висел медальон, щедро осыпанный бриллиантами.
Я схватила со стола стакан с кефиром, залпом осушила его и спросила:
– Откуда у вас подвеска?
Официантка нежно погладила кулон:
– Красота, правда?
Я кивнула:
– Вещь уникальная и, похоже, очень
дорогая. Где вы ее взяли?
Света опустила глаза:
– Нашла.
– Раритетные бриллианты в окружении
изумрудов? Скажите где, непременно туда побегу, – съязвила я.
Официантка сказала:
– Делайте заказ, люди ждут!
– Боюсь, посетителям сегодня придется
остаться голодными, – мрачно объявила я, – поскольку вас арестуют.
Официантка попятилась и налетела спиной на
метрдотеля, уже спешившую к моему столику.
– Нельзя ли поосторожней? –
взвизгнула начальница. – Мало того, что туфли мне поцарапаешь, так еще
больно сделаешь!
– Простите, Лариса Семеновна, –
заблеяла Светлана, – она меня напугала! Пообещала в тюрьму посадить!
Лариса Семеновна навесила на лицо приветливую
улыбку, но не смогла прогнать из глаз тревогу.
– Евлампия Андреевна, извините за тупость
Свету, в наши дни практически невозможно найти квалифицированного сотрудника.
Давайте сама вас обслужу.
