Я очень редко злюсь на посторонних людей.
Если продавщица в магазине меня не замечает или официантка не торопится с
заказом – я просто уйду, не затевая скандала. Но сейчас моя нервная
система не выдержала, и я налетела на Маргошу с упреками:
– За путевку отдано огромное количество
денег, Алла обещала мне комфорт, омоложение и полнейший покой. Но
действительность не похожа на ее слова! Купель неудобная, на бортике нет ручки,
кнопку вызова медсестры трудно найти! Мне не дали полотенца, только халат!
Прикажете топать в корпус мокрой? Где вешалка? Неужели трудно стул поставить?
А главное, сюда проник безумный старик, он пытался залезть в ванну!
Маргоша молча слушала меня, закусив губу.
Когда мое негодование выплеснулось, медсестра сдавленно проговорила:
– Уж не знаю, как вам сказать...
Ларюхинцы иногда сюда лезут, знают, что нельзя, но все равно прутся. Пока Алла
Михална землю не купила, местные в этот лес за грибами бегали, вот до сих пор и
ходят по старой памяти.
На меня накатил новый прилив злобы.
– В этом случае крайне умно было
оборудовать грязевую ванну на опушке. Это все равно что пикник на Тверской
улице устроить!
Маргоша издала странный булькающий звук и
пробормотала:
– Кому сказать – не поверят,
Евлампия Андреевна...
– Обойдемся без отчества, зовите меня
Лампой! – отрезала я.
– Лампа, – послушно повторила
Маргоша, – не волнуйтесь, не падайте в обморок!
– С какой стати? – удивленно
спросила я. – Я не истеричка!
Маргоша набрала полную грудь воздуха и
выпалила:
– Потому что вы не в ванне!
Глава 4
– А где? – поразилась я.
– Просто в грязи, – хихикнула
Маргоша, попытавшись оборвать некстати вырвавшийся смешок. Однако она в этом не
преуспела, села на пень и захохотала во весь голос.
– Просто в грязи? – повторила
я. – Вроде как в луже?
– Это лужа и есть, – согласилась
Маргоша, вытирая рукой слезы, выступившие на глазах от смеха.
Я в растерянности оглянулась по сторонам.
– Понятно, почему отсутствуют вешалка,
махровые простыни, стул и телефон. Значит...
С громким воплем я выскочила из ямы и
закуталась в халат.
– Пойдемте скорей, – опомнилась
медсестра. – Сейчас помоетесь, продезинфицируетесь, антибактериальный гель
вам дам.
Около часа я приводила себя в порядок,
бесконечно поливаясь жидким мылом и смывая его чуть ли не кипятком.
В конце концов, устав, как заяц, удравший от охотников, я вышла в комнату
отдыха. Маргоша ринулась мне навстречу.
– Лампа, вы, когда направились на
процедуру, перепутали двери! Пошли не налево, а направо и оказались у выхода
для сотрудников.
– Могу дать вам дельный совет, –
мрачно сказала я, – прибейте таблички «Грязевая ванна» и «Посторонним
выход воспрещен», и люди не перепутают лечебную купель с лесным болотом.
– Но у нас никогда не случалось
проколов! – объявила Маргоша. – Вы пока единственная обмишурились!
Ну кто бы сомневался? Госпожа Романова –
чемпион по части попадания в идиотские ситуации. Представляю реакцию домашних,
если до их ушей дойдет правда.
– Лампа, дорогая, – робко завела
Маргоша, – давайте никому не расскажем о вашем маленьком приключении!
– Не испытываю желания делиться этой
историей даже с очень близкими людьми, – согласилась я.
Маргоша не смогла скрыть бурную радость.
– Вот спасибо! Хотите настоящую ванну
принять?
Я поежилась. Ну уж нет!
– Лучше пойду в библиотеку, найду хорошую
книгу и почитаю в номере.
– Отличная идея, – одобрила
Маргоша, – не волнуйтесь, процедура не пропадет, я в любое время вам ее
сделаю, задержусь после работы, приду раньше, только не выдавайте меня!
Моргнуть не успею, как без работы останусь! Ну и день сегодня! Надька пропала,
вы в луже поплескались, а уволят меня!
Я еще раз заверила медсестру в своем
намерении молчать и пошла в книгохранилище.
Вспомнила, как, бегая за подарками перед самым
Новым годом, я ухитрилась шлепнуться на улице и сильно разбила коленку.
Пришлось по дороге зайти в поликлинику. Хмурая травматолог промыла мне рану
перекисью, налепила пластырь и куда-то ушла. Клейкая пластина тут же
отвалилась, я попыталась приспособить ее на прежнее место, потерпела неудачу, и
кровь капнула на пол.
Едва врач вернулась, я сказала:
– Пластырь отклеился, дайте мне новый,
иначе утонете здесь в моей крови. Похоже, перекись не помогла.
– Вот беда! – всплеснула руками
последовательница Гиппократа. – Только что уборщица пол помыла! Сейчас я
вам по всей науке повязку наложу, а то загваздаете линолеум, а мыть некому.
Тетя Дуся домой уехала, придется мне самой за швабру браться.
Похоже, Маргоша – родная сестра той
докторицы. Травматолог сначала решила по-быстрому отделаться от больной,
приляпала пластырь и хотела выставить меня вон, а потом, чтобы самой не мыть
пол, наложила повязку «по всей науке». Маргошу совершенно не беспокоят судьба
коллеги и состояние здоровья пациентки, совершившей заплыв в луже. Заботит
медсестру лишь одно: не дай бог начальство ее накажет.
В просторной комнате, набитой шкафами,
царил прохладный полумрак, большие окна украшали плотные бархатные занавески, и
пахло здесь так, как во всех библиотеках: немного пылью, старыми газетами и
почему-то ванилью. Аромат специи защекотал нос, я чихнула.
– Будьте здоровы, живите богато, –
неожиданно произнес чей-то голос.
От неожиданности я подпрыгнула.
– Мама!
В дальнем углу вспыхнул торшер, и я
увидела Нину с книгой в руках.
– Напугала вас? Простите, я не
хотела! – извинилась она.
– Ерунда, мне показалось, что здесь
никого нет, – ответила я. – Что вы читаете?
– Сказки Андерсена. Только, знаете, они
совсем не веселые! – протянула Нина.
– Да уж, – согласилась я. –
Есть у него притча под названием «Большой Клаус и маленький Клаус», на мой
взгляд – кромешный ужас, ребенку даже показывать не стоит. Да и в
остальных произведениях Ганса Христиана мало доброты.
