Пришли все друзья и старые оруженосцы: Назорине с женой и
детьми, прилетела из Лас-Вегаса Люси Манчини вместе с Фредо, Том Хаген с женой
и детьми, доны из Сан-Франциско и Лос-Анжелеса, Бостона и Кливленда. Рокко
Лампоне и Альберт Нери несли гроб вместе с Клеменца и Тессио и, разумеется,
сыновьями дона. Аллея и все дома были покрыты венками.
За воротами аллеи стояли толпы журналистов и фоторепортеров,
среди которых затесался маленький грузовик с киносъемочной группой ФБР.
Несколько журналистов пытались прорваться на аллею, но у ворот стояли
стражники, которые просили предъявить удостоверение личности и пригласительный
билет. С журналистами обращались вежливо, высылали им даже напитки и закуски,
но на аллею не пустили. Их попытки заговорить с выходящими с аллеи тоже успехом
не увенчались.
Майкл провел большую часть дня в угловой комнате-библиотеке
в обществе Кей, Тома Хагена и Фредо. Майкл принимал посетителей, заходивших к
нему с соболезнованиями, он был с ними вежлив, но когда некоторые из них
обращались к нему «дон Майкл» или «крестный отец», у него, как заметила Кей,
недовольно сжимались губы.
Майкл сообщил всем своим, что аллея и все дома будут очень
выгодно проданы строительной компании.
Все поняли, что империя перебирается на Запад, и семейство
Корлеоне занялось ликвидацией своего имущества в Нью-Йорке. Начало этому могли
положить полный отход дона от дел или его смерть.
Кто- то заметил, что в последний раз такое количество
людей собралось десять лет назад, во время свадьбы Констанцы Корлеоне и Карло
Ричи. Майкл подошел к окну. Десять лет назад он сидел с Кей здесь, в саду, и
даже не думал, что его ожидает подобная участь. Отец перед смертью сказал:
«Жизнь так прекрасна». Майкл не мог припомнить, чтобы дон когда-либо так
говорил о смерти, — он ее, видимо, слишком уважал, чтобы философствовать о
ней.
Пришло время отправляться на кладбище. Пришло время хоронить
великого дона. За Майклом с Кей шли капорегимес и солдаты, а замыкал шествие
разный люд, которым крестный отец никогда не отказывал в помощи. Пекарь
Назорине, синьора Коломбо с сыновьями и бесчисленное множество других граждан
его империи, в которой он властвовал сурово, но справедливо. Были здесь даже
некоторые из его врагов, пришедшие отдать последний долг великому человеку.
Майкл смотрел на все это с натянутой вежливой улыбкой. «Если
сумею умереть со словами «жизнь так прекрасна», ничто другое не имеет
значения», — подумал он. — Если сумею так верить в себя, ничто другое
не имеет значения. «Он пойдет по стопам отца. Но дети его вырастут в ином мире.
Они станут врачами, художниками, учеными, губернаторами, президентами. Он
позаботится о том, чтобы они присоединились к роду человеческому, но сам он,
будучи многосильным и осторожным отцом, будет их постоянно охранять.
На следующий после похорон день на аллее собрались все
«кто-есть-кто» семейства Корлеоне. В полдень их ввели в пустой дом дона, где
они были встречены Майклом Корлеоне.
Они почти заполнили собой угловую комнату-библиотеку. Были
там оба капорегимес — Клеменца и Тессио, Рокко Лампоне, Карло Ричи, тихий и
знающий свое место Том Хаген, Альберт Нери.
Смерть дона была большим несчастьем для семейства. Казалось,
с его смертью семейство потеряло половину своей мощи и не сумеет выстоять перед
союзом Барзини-Татаглия. Все присутствующие прекрасно понимали это и ждали слов
Майкла. Они не считали его пока настоящим доном. Будь крестный отец жив, он мог
бы поднять сына и усадить в свое кресло.
Майкл ждал, пока Нери кончит разносить напитки. Потом он
тихо сказал:
— Хочу вас заверить, что мне понятны чувства здесь
присутствующих. Я знаю, что вы все уважали моего отца, но теперь вы должны сами
заботиться о себе и своих семьях. Некоторых из вас интересует, как отразятся
происшедшие события на наших планах и данных обещаниях. Существует один ответ:
никак не отразятся. Все идет по прежнему плану.
Клеменца вопросительно поднял голову. Лицо его было серым, а
жир, заполнивший глубокие морщины, делал это лицо особенно неприятным.
— Барзини и Татаглия собираются пойти на нас большой
силой, Майк, — сказал он. — Ты должен либо воевать, либо подчиниться
им.
Все обратили внимание на неофициальный тон Клеменца и на
отсутствие в его обращении слова «дон».
— Давайте подождем и посмотрим, что произойдет, —
сказал Майкл. — Пусть они первыми нарушат мир.
— Они его уже нарушили, — мягко проговорил
Тессио. — Сегодня утром они открыли в Бруклине две игорные конторы. Это
мне известно со слов офицера полиции, который ведает списками получателей
зарплаты. Через месяц мне негде будет в Бруклине повесить шляпу.
Майкл задумчиво посмотрел на него.
— Ты что-нибудь предпринял по этому делу?
Тессио отрицательно покачал головой.
— Нет, — сказал он. — Я не хотел вызывать
осложнений.
— Хорошо, — сказал Майкл. — Сиди спокойно. То
же я хочу сказать и всем вам. Сидите спокойно. Не реагируйте ни на одну
провокацию. Дайте мне несколько недель, чтобы уладить все дела и посмотреть, в
какую сторону дует ветер. И тогда я совершу сделку, которая будет выгодной для
всех нас. Тогда мы сможем еще раз собраться и принять несколько окончательных
решений.
— Том, останься на несколько минут, — резко сказал
Майкл, когда все присутствующие двинулись к выходу.
Хаген подошел к окну, выходящему на аллею. Он выждал, пока у
ворот показались капорегимес, Карло Ричи и Рокко Лампоне, потом повернулся к
Майклу и спросил:
— Тебе удалось связаться со всеми, с кем нужно?
Майкл печально покачал головой.
— Не со всеми, — сказал он. — Мне нужно было
еще примерно четыре месяца. Мы с доном работали над этим. Но у меня все судьи и
несколько наиболее важных людей в конгрессе. Никаких проблем не было,
разумеется, и с крупными партийными боссами здесь, в Нью-Йорке. Семейство
Корлеоне намного сильней, чем это принято считать. — Он улыбнулся
Хагену. — А тебе, я полагаю, тем временем все стало известно.
Хаген кивнул головой.
— Это было несложно, — сказал он. — Долго не
мог я понять, почему ты решил вывести меня из игры. Но я надел свою сицилийскую
шляпу и понял, в конце концов, и это.
Майкл засмеялся.
— Старик сказал, что ты поймешь. Но это роскошь,
которой я не могу себе позволить. Ты мне нужен здесь. По крайней мере, в
ближайшие несколько недель. Позвони в Вегас и поговори с женой. Скажи, что речь
идет о нескольких неделях.
— Как ты думаешь, они выступят против тебя? —
задумчиво спросил Хаген.
Майкл вздохнул.
— Дон проинструктировал меня. Они воспользуются
услугами близкого мне человека. Человека, которого я не могу подозревать.
