— Ты итальянец?
Парень уверенно улыбнулся.
Нери ударил его фонарем по лбу. Кожа и мясо на голове
потрескались, и по лицу ручьями потекла кровь.
— Сукин сын, — сказал Нери. — Ты позоришь
всех итальянцев. Из-за таких как ты, нас ненавидят. Ну-ка поднимайся. — Он
толкнул парня в бок, далеко не дружески но и не слишком сильно. — Беги
домой и не смей выходить на улицу. И чтобы я тебя больше не видел в этом
костюме. Я отправлю тебя в больницу. Теперь убирайся. Твое счастье, что я не твой
отец.
Нери не стал тратить время на остальных парней. Он наградил
их пинками в зад и погнал вниз по улице, предупредив, что этой ночью не хочет
их видеть во второй раз.
В подобных случаях все делалось очень быстро, и у публики не
было возможности собраться и протестовать против его действий. Нери садился в
патрульную машину, и напарник гнал ее с места происшествия на максимальной
скорости. Иногда встречались, конечно, хулиганы, готовые драться и даже
вытащить нож. Их можно было только пожалеть. Нери избивал их до полусмерти, а
потом швырял в патрульную машину. Их задерживали и обвиняли в нападении на
полицейского. Но суд обычно откладывался в ожидании их выхода из больницы.
Нери не ладил с сержантом своего участка, и его перевели в
район, где находилось здание организации объединенных наций. Работники ООН,
пользующиеся дипломатическим иммунитетом, ставили свои автомобили, где попало,
совершенно не считаясь с указаниями полиции. Нери пожаловался начальству, но
ему предложили не шуметь и просто игнорировать эти нарушения. Но однажды
вечером из-за неудачно поставленного автомобиля, возникла пробка на одной из
боковых улиц. Было уже после полуночи, и Нери, прихватив свой фонарь спустился
вниз по улице, разбивая по пути стекла, неправильно поставленных автомобилей.
Даже у дипломатов должно было уйти несколько дней, чтобы поставить новое
стекло. В полицейский участок посыпались письма с требованием прекратить это
варварство. После недели стеклобития кто-то понял, в чем дело, и Альберта Нери
перевели в Гарлем.
Некоторое время спустя, в воскресенье, Нери взял жену и
отправился в Бруклин навестить сестру. Как и все сицилийцы, он дико любил
сестру, и по меньшей мере, раз в два месяца навещал ее, чтобы выяснить все ли у
нее в порядке. Она была намного старше его и успела овдоветь, оставшись одна с
сыном. Из-за сына, Томаса, у нее в последнее время были неприятности. Он
участвовал в нескольких мелких драках и часто буйствовал. Нери даже пришлось
как-то воспользоваться своими связями в полиции, чтобы предупредить арест парня
по обвинению в краже со взломом. Тогда ему удалось справиться с собой, и он
только сказал:
— Томи, ты заставляешь мою сестру плакать, и я выпрямлю
тебя.
Это было пока родственное предупреждение, а не настоящая
угроза.
На этот раз оказалось, что Томи вернулся в субботу очень
поздно и до сих пор спал в своей комнате. Мать разбудила его и сказала, чтобы
он быстрее одевался и шел завтракать с дядей и тетей. Из-за полуоткрытой двери
послышался грубый голос мальчика:
— Чихать я хотел на них, дай мне спать.
Мать вернулась на кухню с улыбкой, которая должна была
означать просьбу простить ее сына. Пришлось садиться за стол без Томи. Нери
спросил сестру, много ли у нее бед с Томи, и она отрицательно покачала головой.
Когда Томи решил наконец встать, Нери с женой собирались уже
уходить. Войдя на кухню, он с трудом пробормотал «хелло».
— Эй, мать, собираешься ты меня накормить или
нет? — крикнул он.
Это была не просьба. Это было недовольство избалованного
парня.
— Ты вставай вовремя и тогда будешь получать
еду, — завизжала мать. — Я не стану теперь снова варить.
Это была одна из частых безобразных сцен, но Томи, который
не успел еще до конца прийти в себя после долгого сна, совершил ошибку.
— А, чихал я на тебя и на все твои претензии, —
сказал он. — Пойду на улицу и там поем.
Произнеся эти слова, он тут же раскаялся. Дядя набросился на
него, как кот на мышь. Ясно было, что парень часто разговаривает так с матерью.
В присутствии Нери Томи обычно сдерживался, но в этот раз проявил
неосторожность.
Нери жестоко избил парня на глазах у перепуганных женщин.
Вначале Томи пытался защищаться, но вскоре понял, что это бесполезно и попросил
пощады. Нери хлестал его по лицу, пока губы не распухли и из них не полилась
кровь. Он бил парня головой об стену. Он ударил его кулаком в живот и швырнул
на ковер. Потом велел женщинам ждать и повел Томи к машине. Там он ему
пригрозил:
— Если сестра мне еще раз скажет, что ты с ней так
разговариваешь, эти удары покажутся тебе поцелуем красотки, — сказал
он. — Я хочу, чтобы ты выпрямился. Теперь поднимись домой и скажи моей
жене, что я ее жду.
Через два месяца после этого Нери, вернувшись из ночной
смены, обнаружил, что жена оставила его. Она забрала свою одежду и вернулась к
родителям. Ее отец сказал Нери, что Рита боится его, боится жить с ним из-за
его буйного темперамента. Аль был ошарашен. Он никогда не бил жену, никогда не
угрожал ей и никогда не испытывал ничего к ней, кроме любви. Он был страшно
поражен таким коварством. И все-таки решил поговорить с ней через несколько
дней.
Но на следующий день он попал в ужасную переделку. Его
патрульная машина оказалась однажды в Гарлеме. Как обычно, он на ходу выскочил
из автомобиля, держа в руках свой огромный фонарь. Определить место
происшествия оказалось нетрудно. Толпа зевак собралась у двери одного из домов.
Одна из негритянок обратилась к Нери:
— Там внутри человек режет маленькую девочку.
Нери вошел в коридор. Дверь напротив вела в освещенную
комнату, из которой доносились стоны. Держа в руке фонарь, Нери толкнул
открытую дверь.
Он едва не споткнулся о два тела, лежавших на полу. Это была
женщина-негритянка лет двадцати пяти и девочка не старше двенадцати лет. На
теле и на лице каждой было множество ран, нанесенных бритвой. В соседней
комнате Нери увидел убийцу. Он его хорошо знал.
Это был Вакс Бэйнс, известный сутенер, торговец наркотиками
и шантажист. Он смотрел на Нери выпученными пьяными глазами, держа нож в
дрожащих руках. За две недели до этого Нери арестовал его за избиение одной из
его проституток. Бэйнс сказал ему тогда:
— Эй, человек, не твое дело.
Напарник Нери пробормотал, что пусть черные режут друг друга
сколько им угодно, но Нери потащил Бэйнса в участок. Назавтра Бэйнса освободили
под залог.
Нери никогда не любил негров, и работа в Гарлеме не изменила
его отношения к ним. Все они наркоманы, алкоголики, и заставляют своих женщин
работать и торговать своим телом. Вид порезанной бритвой девочки вызвал у него
тошноту. Нери решил не вести на этот раз Бэйнса в полицию.
