— Твой босс умер, — сказал Солоццо. Он запнулся,
пораженный выражением лица Хагена. Потом продолжил, — мы накрыли его возле
конторы, на улице. Как только мне стало об этом известно, я взял тебя. Ты
должен помирить меня с Сонни.
Хаген не ответил. Он и сам не ожидал от себя подобной
реакции. Печаль и страх перед смертью смешались в нем. Солоццо снова заговорил:
— Сонни был в восторге от моего предложения. Верно? Ты
тоже знаешь, что это неглупое предприятие. У наркотиков большое будущее. Я
готов пойти на новую сделку и хочу, чтобы ты повлиял на Сонни.
— Нет никаких шансов, — ответил Хаген. —
Сонни использует все, что у него есть, чтобы отомстить тебе.
— Это будет его первой реакцией, — раздраженно
бросил Солоццо. — Ты должен вложить немного ума в его голову. На моей
стороне семейство Татаглия со всеми их людьми. Остальные семьи Нью-Йорка
согласятся на любые условия, лишь бы положить конец войне между нами, так как
эта война нанесет удар по их интересам. Если Сонни пойдет на сделку, это будет
на руку всем, в том числе и друзьям дона.
Хаген посмотрел на свои руки, но не ответил. Солоццо
продолжал говорить убежденным тоном:
— Дон провалился. В свое время я никак не мог бы до
него добраться. Остальные семьи не доверяют ему, потому что он сделал тебя
советником, а ведь ты не только не сицилиец, но даже и не итальянец. Если дело
дойдет до большой войны, то семейство Корлеоне исчезнет с лица земли, но от
этого все, в том числе и я, только проиграют. Мне нужны политические связи
семейства даже больше, чем деньги. Поговори же с Сонни, поговори с капорегиме
[капорегиме — командир боевого отряда. — итал. ], и ты предотвратишь
кровопролитие.
Хаген снова попросил налить ему виски.
— Я попытаюсь, — сказал он. — Но Сонни очень
упрям. И, кроме того, даже он не в состоянии удержать Луку. Лука доставит тебе
больше хлопот, чем остальные. Если я поддержу твое предложение, мне тоже
придется остерегаться Луки.
— Я уж обращу внимание на Луку, — тихо сказал
Солоццо. — А ты займись Сонни и остальными. Слушай, передай им, что Фредо
мог бы отправиться на тот свет вместе со стариком, но мои люди получили
указание не стрелять в него. Мне не нужны были лишние жертвы. Можешь им
сказать, что Фредо жив лишь благодаря мне.
Только теперь Хаген пришел в себя, впервые поверив, что
Солоццо не намеревается ни убивать его, ни держать в качестве заложника. Страх
отпустил его. Хаген попытался оценить ситуацию. Если он откажется помочь
Солоццо, его убьют. Но Солоццо хочет от него лишь одного: чтобы он представил
все дело в правильном свете. И теперь, размышляя обо всем этом, он понял, что
Солоццо прав. Надо приложить все усилия, чтобы предотвратить войну между
семействами Татаглия и Корлеоне. Корлеоне должны похоронить мертвых, забыть
обиды и пойти на сделку. А в более подходящее время расправиться с Солоццо.
Но, подняв глаза, он понял, что Солоццо читает его мысли.
Турок улыбался.
И тогда в мозгу Хагена блеснула мысль. Что случилось с Лукой
Брази, раз Солоццо так спокоен? Он вспомнил, что в ночь, когда дон Корлеоне
отказал Солоццо, Брази был приглашен в контору для срочного совещания. Теперь,
однако, было неподходящее время для размышлений. Надо добраться до дома
семейства Корлеоне в Лонг-Биче.
— Я сделаю все возможное, — сказал он
Солоццо. — Мне кажется, ты прав, и даже сам дон согласился бы с моими
действиями.
Солоццо с серьезным видом кивнул головой в знак согласия.
— Хорошо, — сказал он. — Мне ни к чему
кровопролитие. Я бизнесмен и кровь обходится мне слишком дорого.
В этот момент зазвонил телефон, и один из сидевших сзади
Хагена людей снял трубку. Он внимательно слушал, а потом сказал: «О'кэй, я ему
передам.» Он положил трубку, подошел к Солоццо и прошептал ему что-то на ухо.
Хаген заметил, как побледнел вдруг Солоццо и как гневно сверкнули его глаза.
Солоццо внимательно и задумчиво посмотрел на него, и Хаген понял, что он на
волосок от смерти.
— Старик все еще жив, — сказал Солоццо. —
Пять пуль продырявили его сицилийскую кожу, но он все еще жив. — Он пожал
плечами. — Мне не повезло. И тебе тоже.
4
Когда Майкл Корлеоне подошел к дому отца в Лонг-Биче, он
обнаружил, что узкий вход в аллею перекрыт железной цепью. Сама аллея была
освещена прожекторами, а у бетонного тротуара стояло по меньшей мере восемь
машин.
Возле цепи стояли двое незнакомых ему людей. Один из них
спросил с бруклинским акцентом:
— Ты кто?
Он назвался. Из ближайшего дома вышел другой человек и
внимательно посмотрел на Майкла.
— Это сын дона, — сказал он. — Я отведу его.
Майклу показалось, что дом полон незнакомых людей. Только в столовой
он увидел жену Хагена, Терезу, которая сидела на диване и курила сигарету. На
столике напротив нее стоял стакан виски. На другом конце дивана сидел здоровяк
Клеменца. Лицо Клеменца ничего не выражало, но было покрыто испариной, а сигара
в его руке была скользкой и черной от слюны.
Клеменца участливо пожал руку Майклу и проговорил:
— Твоя мать в больнице у отца, он будет в порядке.
Пауло Гатто тоже встал, чтобы пожать ему руку. Майкл
посмотрел на него странным взглядом. Он знал, что Пауло остался дома,
сославшись на болезнь. В его темном исхудалом лице чувствовалось напряжение.
Гатто был известен, как человек ловкий, умеющий без осложнений выполнять самую
деликатную работу, и вот сегодня, кажется, он потерпел неудачу. Майкл обратил
внимание на нескольких мужчин, которые сидели в разных углах комнаты, но не
узнал ни одного из них. Вдруг его осенило: Клеменца и Гатто на подозрении.
Полагая, что Гатто был на месте происшествия, он спросил его:
— Как Фредо? Он в порядке?
— Врач сделал ему укол, — сказал Клеменца. —
Теперь он спит.
Майкл подошел к жене Хагена и наклонился, чтобы поцеловать
ее в щеку. Они всегда были друзьями.
— Не беспокойся. С Томом ничего не случится. Ты уже
говорила с Сонни?
Тереза на мгновение прижалась к нему и отрицательно покачала
головой. Эта красивая, нежная женщина больше американка, чем итальянка, была
очень напугана. Майкл взял ее за руку и заставил подняться с дивана. Потом
повел ее в угловую комнату, в кабинет отца.
Сонни, растянувшись в кресле у письменного стола, в одной
руке держал желтый блокнот, в другой — карандаш. В комнате находился и
капорегиме Тессио, которого Майкл знал и присутствие которого говорило о том,
что это его люди охраняют дом. У него в руке тоже был блокнот и карандаш.
Сонни вышел изо стола и обнял Терезу.
