Сонни пожал плечами.
— Мак-Клуски не будет вечно рядом с Турком. Мы
подождем.
Тессио и Клеменца пыхтели своими сигарами и беспрестанно
ерзали на стульях, не решаясь заговорить. Если будет принято неправильное
решение, первой пострадает их шкура.
В разговор вмешался Майкл:
— Можно перевести старика из больницы сюда? —
спросил он Хагена.
Хаген отрицательно покачал головой.
— Это был первый вопрос, который я задал. Невозможно.
Он в тяжелом состоянии. Из этого он выйдет, но нужно проделывать различные
процедуры, возможно даже — операции. Невозможно.
— Значит, надо кончать с Солоццо немедленно, —
сказал Майкл. — Мы не имеем права ждать. Этот парень слишком опасен и
сумеет что-нибудь придумать. Помните, если он избавится от старика, для него
все проблемы решены. И он это знает. О'кэй, теперь это немного тяжело, и он
готов капитулировать, получив взамен жизнь. Но раз он все равно будет убит, то
почему бы ему еще раз не попытаться убить дона? И кто знает, что может
случиться, когда ему помогает офицер полиции. Мы не имеем права рисковать. Мы
должны покончить с Солоццо немедленно.
Сонни задумчиво чесал подбородок.
— Ты прав, мой мальчик, — сказал он. — Ты
попал в точку. Мы не имеем права позволить Солоццо еще раз убрать старика.
— А что с капитаном Мак-Клуски? — тихо спросил
Хаген.
Сонни повернулся к Майклу с еле заметной странной улыбкой.
— Да, мальчик, а что с этим офицером полиции?
— О'кэй, — медленно заговорил Майкл. — Это
будет исключением из правил. Бывают моменты, когда приходится идти на крайний
шаг. Давайте подумаем, как убить Мак-Клуски. Мы должны сделать это, чтобы всем
стало ясно, что убит не честный офицер полиции, а продажный чиновник,
замешанный в грязные дела. Мы можем дать эту историю со всеми подробностями и
доказательствами газетчикам, которые получают у нас зарплату, и они опубликуют
ее. Это немного преуменьшит жар. Что вы скажете по этому поводу?
Тессио и Клеменца сидели с грустными лицами. «Устами
младенца глаголет истина», — сказал бы дон. Продолжай, Майк, скажи все,
что ты думаешь.
Хаген тоже усмехнулся и посмотрел на Майкла. Тот покраснел.
— Итак, они хотят, чтобы я пришел на встречу с Солоццо.
Кроме Солоццо, будет присутствовать и Мак-Клуски. Назначь встречу через два
дня, а потом узнай с помощью наших осведомителей, где она состоится. Скажи, что
это должно быть общественное место и что я не пойду с ними в частную квартиру.
Пусть это будет ресторан или кабак, где я смогу чувствовать себя в
безопасности. Они тоже будут чувствовать себя увереннее. Даже Солоццо не
догадается, что мы осмелимся стрелять в офицера полиции. Они обыщут меня и
поэтому в начале встречи я должен быть чист, но подумайте над возможностью
передать мне оружие во время встречи. Тогда я справлюсь с обоими. Все четыре
головы повернулись и уставились на него. Клеменца и Тессио были изумлены. Хаген
казался немного печален, но не удивлен. Он было пытался заговорить, но в
последний момент удержался. Но Сонни, лицо которого пересекла гримаса радости,
вдруг громко засмеялся. Это был глубокий и непритворный смех. Он показал
пальцем на Майкла и попытался говорить сквозь смех.
— Ты, примерный студент колледжа, ты, который никогда
не хотел быть замешан в семейные дела, теперь хочешь убить офицера полиции и
Турка только потому, что Мак-Клуски раздробил тебе челюсть. Ты принимаешь это,
как личную обиду, а это всего лишь бизнес. Ты хочешь убить двух парней только
за то, что они отвесили тебе оплеуху. Все было дерьмом. Все твои разговоры были
дерьмом.
Клеменца и Тессио, которые ничего не поняли и думали, что
Сонни высмеивает фантастическое предложение Майкла, тоже широко заулыбались и
несколько надменно смотрели на Майкла. Один только Хаген даже бровью не повел.
Майкл осмотрелся, потом устремил взгляд на Сонни, который
все еще не мог удержать смех.
— Ты справишься с обоими? — спросил Сонни. —
Эй, парень, они не дадут тебе медали, они посадят тебя на электрический стул.
Ты это знаешь? Это дело не для героев, мальчик, здесь не стреляют с расстояния
в километр. Ты видишь глаза тех, в кого стреляешь. Ты должен находиться рядом с
ними и взорвать их головы. Мозги брызжут на твою студенческую тужурку. Ну, ты
не изменил своего мнения, мальчик, ты все еще хочешь это сделать, потому что
болван офицер отвесил тебе оплеуху?
Он продолжал смеяться. Майкл встал со своего места.
— Брось смеяться, — сказал он. — Происшедшая
в нем перемена согнала улыбку с лица Клеменца и Тессио. Майкл не был ни
высоким, ни могучим, но само его присутствие, казалось, излучало опасность. В
этот момент он казался копией самого дона Корлеоне. Можно было подумать, что он
готов в любой момент наброситься на старшего и более сильного брата. Сонни
перестал смеяться, и Майкл спросил его убийственно ледяным тоном:
— Ты, сукин сын, думаешь, что я не способен это
сделать?
Сонни окончательно справился с приступом смеха.
— Я смеялся не над тем, что ты сказал. Я всегда
говорил, что ты самый сильный в семье, сильнее самого дона. Один ты сумел
устоять перед стариком. Я помню тебя мальчиком. Какой темперамент! Ты ссорился
даже со мной, а я был намного старше тебя. Фредо приходилось бить тебя по
крайней мере раз в неделю. Теперь Солоццо считает тебя самой слабой точкой в
семье, потому что ты позволил Как-Клуски избить тебя и потому что ты не хочешь
вмешиваться в межсемейную борьбу. Он считает, что встречаясь с тобой, он ничем
не рискует. Мак-Клуски тоже считает тебя трусом. — Сонни остановился, а
потом нежно проговорил. — Но ведь ты, сукин сын, Корлеоне. И я был
единственным, кто это помнил. После того, как стреляли в старика, я сидел здесь
три дня и ждал, что ты, наконец, сбросишь свою университетскую форму, свою
дурацкую маску героя войны. Ждал, что мы вместе уничтожим нечисть, которая
пытается смести с лица земли отца и всю нашу семью. Оказывается, требовался
лишь удар в челюсть. Что вы скажете?
Сонни в шутку ударил по воздуху кулаком.
— Ну, что вы на это скажете?
Напряжение в комнате спало. Майк отрицательно покачал
головой.
— Сонни, я это делаю только потому, что это
единственная вещь, которую мы можем сделать. Я не могу позволить Солоццо еще
раз стрелять в старика. Кажется, я единственный, кто может к нему приблизиться.
И я рассчитал это до конца. Не думаю, что кто-то другой сумеет уничтожить
офицера полиции. Быть может, ты, Сонни, и сумел бы это сделать, но у тебя жена
и дети и ты должен управлять семейным делом, пока старик не придет в себя.
Остаемся мы с Фредо. Фредо в шоковом состоянии. Значит, остаюсь только я. Все
это чистая логика и не имеет никакого отношения к нокауту, который я получил.
