— До какой степени обострится ситуация? — спросил
Майкл.
— До самой крайней, — ответил Клеменца. — Это
означает войну между семействами Татаглия и Корлеоне. Остальные семьи пойдут с
семейством Татаглия. Этой зимой санитарной службе придется вынести с улиц
немало трупов. — Он пожал плечами. — Подобные вещи непременно должны
случаться раз в десять лет или что-то вроде этого. Это своеобразная очистка
крови. Кроме того, если мы уступим им в мелочах, они все захотят прибрать к
рукам. Надо остановить их в самом начале. Как надо было остановить Гитлера еще
в Мюнхене.
Майкл вспомнил, что буквально то же самое говорил его отец в
1939 году, еще до начала войны. «Если бы министерством иностранных дел
управляло наше семейство, война никогда бы не вспыхнула бы», — подумал он
с легкой улыбкой на губах.
Они вернулись на аллею к дому дона, где Сонни продолжал
руководить своим штабом. Майкл поразился тому, что Сонни может так долго не
выходить из дома. В конце концов, он вынужден будет высунуть нос. Они застали
Сонни дремлющим на диване. На столике валялись остатки позднего обеда: кусочки
бифштекса, хлебные крошки и полупустая бутылка виски.
Кабинет отца, в котором обычно было очень чисто, начал
принимать запущенный вид. Майкл растормошил брата:
— Почему бы тебе не позволить убрать комнату?
Сонни зевнул.
— Чем ты занимаешься? Проверяешь казармы? Майк, мы еще
не знаем, куда эти выродки Солоццо и Мак-Клуски собираются тебя вести. Если так
и не узнаем, то куда, черт побери, нам нести пистолет.
— А я не могу взять его с собой? — спросил
Майкл. — Может быть, они не станут меня обыскивать, а если обыщут, то
необязательно должны его обнаружить. А если и обнаружат — что из этого? Они
просто отнимут пистолет и ничего мне не сделают.
Сонни покачал головой.
— Нет, — сказал он. — Мы должны позаботиться
о том, чтобы это оказалось верным ударом по Солоццо. Помни, его ты должен
трахнуть первым, если это только возможно. У Мак-Клуски более замедленная
реакция и он не так сообразителен. У тебя будет масса времени, чтобы прикончить
его. Клеменца сказал тебе, что ты должен бросить пистолет?
— Миллион раз, — ответил Майкл.
Сонни встал с дивана и потянулся.
— Как поживает твоя челюсть, мальчик?
— Паскудно, — ответил Майкл.
Действительно, левая половина лица сильно ныла и, кроме
того, мешала стальная нить, соединявшая обе челюсти. Он взял бутылку виски и
сделал несколько глотков. Боль ослабела.
— Спокойнее, мальчик, теперь не время пить, —
сказал Сонни.
— Ради бога, Сонни, перестань играть роль старшего
брата, — сказал Майкл. — Мне приходилось драться с куда более
крепкими парнями, чем твой Солоццо, и в куда более скверных условиях. Где, черт
побери, его минометы? И имеется ли у него воздушное прикрытие? А тяжелая
артиллерия? Минные поля? Он всего-навсего хитрая сука и прикрывает его жирный
полицейский. Надо только решиться убить их, и тогда нет никаких проблем. Самое
трудное — решиться.
В комнату вошел Том Хаген. Он приветствовал Сонни и Майкла
кивком головы и тотчас же подошел к телефону. Связавшись с несколькими
номерами, он повернулся к Сонни.
— Ни намека, — сказал он. — Солоццо
осторожен.
Зазвонил телефон. Сонни взял трубку и поднял руку, давая
знак молчать, хотя в комнате никто не говорил. Он что-то записал, а потом
сказал:
— О'кэй, он там будет.
Сонни положил трубку и засмеялся.
— Этот сукин сын Солоццо действительно чего-то стоит.
Вот программа: сегодня в восемь часов вечера они с капитаном Мак-Клуски
встретятся с Майком возле кабака Джека Демпси на Бродвее. Они отправятся в
какое-то тайное место, где состоятся переговоры. Но послушайте, что дальше.
Майк и Солоццо будут говорить по-итальянски, и ирландец-полицейский ничего не
поймет. Он даже говорит, что Мак-Клуски не знает ни одного слова по-итальянски
кроме «сольди» (деньги).
— Я в этом деле тоже довольно ржав, но ничего, нам
долго говорить не придется, — сухо сказал Майкл.
— Мы не позволим Майку идти прежде, чем посредник будет
у нас, — сказал Хаген. — Это уже улажено?
Клеменца утвердительно кивнул головой.
— Посредник у меня дома и играет в карты с тремя нашими
людьми. Они не позволят ему уйти прежде, чем я им прикажу.
Сонни откинулся на спинку кожаного кресла.
— Как теперь определить место встречи? Том, как
случилось, что наши осведомители в семействе Татаглия нам ничего не сообщили?
Хаген пожал плечами.
— Солоццо и в самом деле умен. Он делает все сам, без
напарников и охраны; считает, что капитана вполне достаточно. Придется следить
за каждым шагом Майка.
Сонни отрицательно покачал головой.
— Нет, от слежки при желании каждый может избавиться.
Это они проверят в первую очередь.
Было уже пять часов пополудни. Сонни, с выражением
озабоченности на лице, сказал:
— Может быть, Майку стоит перестрелять всех в машине,
которая за ним придет?
Хаген отрицательно покачал головой.
— А если Солоццо не будет в машине? Мы только впустую
раскроем свои козыри. Дьявол, мы обязаны обнаружить, куда Солоццо собирается
его вести.
Вмешался Клеменца.
— Может быть, попытаться отгадать, почему он держит это
в тайне?
Майкл ответил ему нетерпеливым тоном:
— Речь идет о безопасности. С какой стати он будет
посвящать нас в детали, которые нам знать необязательно? Кроме того, он чует
опасность. Он хитер, как дьявол, и даже в присутствии офицера полиции не теряет
осторожности.
Хаген щелкнул пальцами.
— А почему ты не позвонил этому сыщику, Филипсу? —
спросил он Сонни. — Быть может, ему удастся узнать, где можно искать
капитана? Стоит попробовать. Мак-Клуски не так волнуется за свою безопасность.
Сонни взял трубку и набрал номер. Нежным голосом он произнес
несколько слов, а потом положил трубку.
— Он сам нам позвонит, — сказал Сонни.
Через полчаса раздался звонок. Это был Филипс. Сонни записал
что-то в блокноте, а потом положил трубку. На лице его резко обозначились
морщины.
— Я думаю, что мы получили, что нам нужно, —
сказал он. — Капитан Мак-Клуски всегда сообщает, где его можно найти.
Сегодня с восьми до десяти часов вечера он будет в «Луна Азуре», в Бронксе.
Кому-нибудь из вас это место знакомо?
