Джонни высадил Хагена у здания аэровокзала (Хаген настоял на
том, чтобы Джонни не провожал его к самолету) и вернулся к дому Джинни. Она
была удивлена. Но Джонни просто хотел побыть здесь один. Чтобы его никто не
тревожил, собраться с мыслями и приступить к составлению планов. Он понимал,
что Хаген говорил об исключительно важных вещах, что вся его жизнь может
измениться. Когда-то он был звездой первой величины, но теперь в тридцать пять
лет, от его былого величия ничего не осталось. У него не было иллюзий по этому
поводу. Даже получение Оскара не поможет ему! Если голос не вернется, ничего не
изменится. Он будет просто второсортным актером. Интересно, будь он на вершине
славы, оттолкнула бы его та девушка, что старалась казаться вчера общительной и
умной? Теперь, когда дон снабдит его деньгами, он сможет стать не менее
великим, чем кто-либо другой в Голливуде. Он сможет быть королем. Джонни
улыбнулся. Он сможет даже стать доном.
Неплохо бы пожить несколько недель с Джинни. Каждый день он
будет гулять с девочками, пригласит, может быть, нескольких друзей. Он бросит
пить и курить и начнет уделять себе больше внимания. Быть может, голос снова
окрепнет. С голосом и деньгами дона он будет непобедим. Он и в самом деле
приблизится, насколько это возможно в Америке, к королям и царям прошлого. И это
не будет зависеть от того, сколько времени продержится его голос или интерес
публики к нему, как к актеру. Это будет царство, уходящее корнями в деньги.
Джинни приказала переоборудовать для него гостиную под
рабочий кабинет. Они договорились, что он не будет посягать на ее комнату и что
они по-прежнему останутся друзьями. Восстановить былые отношения было уже
невозможно. Хотя люди в распаде семьи обвиняли его одного, они с Джинни знали,
что она виновата в этом больше.
Джонни Фонтена стал знаменитым певцом и звездой
киномюзиклов, но ему никогда не приходило в голову бросить жену и детей. Он был
итальянцем старой закваски. Разумеется, он изменял. Учитывая специфику его
работы и искушения, которым он беспрестанно подвергался, не изменять было
невозможно. К тому же, несмотря на то, что он был скромным парнем, в нем сидело
какое-то железное упрямство, свойственное, впрочем, многим итальянцам. Он любил
выходить с девственницами и обнаруживать, что их полные и тяжелые груди
удивительно контрастируют с невинными личиками. Он любил открывать стыдливость
в девушках, старавшихся казаться сексуальными и делающими вид, что переспали с
сотнями парней, а потом бороться с ними часами, чтобы «проделать работу» и
убедиться, что они — девственницы.
Все эти сопляки из Голливуда смеялись над его пристрастием к
девственницам. Они объясняли это его старомодностью, говорили, что он импотент
и что ему приходится тратить много времени, а потом оказывается, что она
немногого стоит в постели. Но Джонни знал, что все зависит от того, как ты
обращаешься с девственницей. Надо правильно подойти к ней, и иногда не может
быть ничего лучшего девушки, которая впервые испробовала хобот и которой это
понравилось. О, какое это удовольствие — заставить ее сдаться! Какое
наслаждение — почувствовать обхватывающие тебя ноги! А когда он спал с
негритянкой из Детройта, — хорошей девушкой, дочерью джазового певца — она
казалась ему редчайшим даром небес. Губы ее имели вкус теплого меда,
перемешанного с перцем, темно-коричневая кожа была горячей и гладкой. Она была
самой сладкой женщиной когда-либо созданной богом, и она была девственницей.
Парни обычно рассуждают о всевозможных способах минета, но
он от него удовольствия не получал. Он не мог любить девушку после того, как
она пыталась это сделать. Со второй женой они, в конце концов, разошлись только
из-за ее привязанности к этому способу любви. Она распустила слух, что он
импотент, и тогда стали поговаривать, что Джонни Фонтена беспомощен в любви,
как годовалый ребенок. Может быть, именно поэтому оттолкнула его вчера эта
девушка. А, к черту, в постели она наверняка бы не порадовала его: с первого
взгляда можно определить, годится ли девушка для такой работы или нет. Особенно
хороши те, что любят это дело и долго им не занимались. Особенно люто Джонни ненавидел
тех, кто начал отдаваться мужчинам лет в двенадцать, а к двадцати годам были
уже окончательно выжаты. Некоторые их этих девушек были исключительно красивы и
могли кого угодно ввести в заблуждение.
Джинни принесла ему в спальню поднос с кофе и домашними
булочками и поставила его на длинный стол. Он рассказал, что Хаген собирается
раздобыть деньги для постановки фильма, и она разволновалась. Он снова станет
знаменитостью. Она и понятия не имела, как силен дон и поэтому не поняла, для
чего Хаген прилетал из Нью-Йорка. Джонни объяснил, что Хаген поможет ему и во
всем, что касается юридической стороны дела. Покончив с кофе, он сказал, что
ночью собирается работать: звонить по телефону и составлять необходимые планы
на будущее.
— Половина доходов будет записана на имя
девочек, — сказал он Джинни. Она благодарно улыбнулась, поцеловала его,
пожелала доброй ночи и вышла из комнаты.
На письменном столе стоял стакан с его самыми любимыми
сигаретами, на которых золотом были выведены его инициалы, и шкатулка с длинными,
точно карандаши, сигарами. Джонни откинулся на спинку стула и придвинул к себе
телефон. Сначала он позвонил автору книги, на основе которой был поставлен
фильм. Писатель был его ровесником, известности достиг тяжелым трудом и в
литературных кругах пользовался уважением, но в Голливуде, как и большинство
писателей, считался дерьмом. Джонни сам был свидетелем унизительной сцены в
Браун Дерби, когда к писателю прицепилась кинозвезда с огромным бюстом. Он
собирался провести вечер в городе, а потом переспать с ней. Но еще в ресторане
актриса оставила его одного, как только похожий на крысу кинокомик поманил ее
пальцем. Благодаря тому случаю, у писателя сложилось правильное представление о
том, кто-есть-кто в голливудском курятнике. Не важно, что твоя книга принесла
тебе мировую известность и славу. Кинозвезда всегда предпочтет уродливого,
вызывающе отвратительного актера.
Джонни поблагодарил писателя за созданный специально для
него образ героя романа. Как бы между прочим спросил, что со следующей книгой и
о чем она. Пока писатель пересказывал одну из наиболее интересных глав, он
закурил сигару, а потом воскликнул:
— Боже, как мне хотелось бы прочитать эту книгу! Не мог
бы ты прислать мне один экземпляр? Быть может, я помогу тебе получить выгодный
контракт. Более выгодный, чем с Вольтцем.
Восторженный голос писателя подтвердил предположение Джонни:
Вольтц нещадно эксплуатировал его и заплатил в конце концов гроши. Джонни
сказал, что собирается посетить Нью-Йорк сразу после праздников и спросил, не
захочет ли он присоединиться к нему и нескольким его друзьям, чтобы вместе
пообедать в ресторане.
— Кроме того, я познакомлю тебя с несколькими
красотками, — как бы в шутку бросил Джонни. Писатель засмеялся и ответил
согласием.
Потом Джонни позвонил режиссеру и оператору фильма и
поблагодарил их за сотрудничество. Под секретом рассказал им, что Вольтц
настроен против него и потому он, Джонни, вдвойне ценит их корректное к нему
отношение и помощь. Если они в чем-то будут нуждаться, а он в состоянии будет
помочь, они просто обязаны позвонить ему.
