Великий кризис укрепил позиции Вито Корлеоне, которого в это
время уже начали звать дон Корлеоне. Порядочные люди тщетно рыскали по городу в
поисках работы. Гордецы шли на унижение, на коленях умоляя государственных
чиновников дать им подачку. Но люди дона Корлеоне ходили по улицам с высоко
поднятыми головами, и карманы их были полны денег. Они не боялись потерять свою
работу. И даже дон Корлеоне, скромнейший из людей, не мог не ощущать чувства
гордости. Он заботился о своих людях, он не разочаровывал тех, кто в поте лица
трудился на него, тех, кто рисковал ради него жизнью и свободой. И когда один
из его людей случайно попал в тюрьму, семья пострадавшего получила пособие, и
не какие-нибудь жалкие гроши, а ту сумму, которую арестованный зарабатывал,
находясь на свободе.
Это, разумеется, не было чисто христианским милосердием. За
его щедростью скрывался какой-то эгоистический интерес. Посаженный в тюрьму
знал, что он должен держать рот на замке, и тогда его жена и дети не помрут с
голоду. Он знал, что когда он выйдет из тюрьмы, дома его будет ждать лучшая еда:
домашний равиоли, вино, пирожные. Все друзья и знакомые соберутся и вместе с
ним будут праздновать его освобождение. Иногда консильори Дженко Абандандо или
даже сам дон приходили выразить почтение смелому человеку, выпить за его
здоровье и преподнести денежный подарок, который позволит ему отдохнуть
несколько недель в кругу семьи прежде, чем он вернется к своему каждодневному
труду. Симпатии и понимание дона были в таких случаях бесконечными.
Дон Корлеоне чувствовал, что управляет своим миром
несравненно лучше, чем его враги своими империями. Эту мысль поддерживали в нем
бедные люди из квартала, которые приходили к нему с вечными просьбами: внести
их в список получающих зарплату, вызволить какого-нибудь молодого парня из
тюрьмы или устроить его на работу, одолжить небольшую сумму денег, вмешаться в
спор с владельцем дома, который требует квартплату с безработных жильцов.
Дон Вито Корлеоне помогал всем. Более того: он помогал от
всей души, и у просившего никогда не оставалось неприятного осадка, будто он получает
подаяние. И когда простые итальянцы терялись перед выборами в конгресс,
муниципалитет города или судебные инстанции, они, совершенно естественно,
обращались за советом к своему другу и благодетелю, дону Корлеоне, крестному
отцу. Так он превратился в политическую силу, с ним стали считаться
руководители различных партий. Он укрепил свои позиции, проявив политическую
дальновидность: помогал одаренным парням из бедных итальянских семей завершить
учебу. Эти парни в дальнейшем становились адвокатами, заместителями прокуроров
и даже судьями. Будущее своей империи он планировал с проницательностью
государственного деятеля. Отмена сухого закона больно ударила по нему, но и на
этот случай были приняты меры предосторожности. В 1933 году Вито послал своего
человека к владельцу всех игорных домов Манхэттена и портового района, всех
ипподромов, всех лотерей Гарлема. Это был один из главарей преступного мира
Нью-Йорка, по имени Сальваторе Маранцано. Посланцы Корлеоне предложили
Маранцано сотрудничество, которое пошло бы на пользу обеим сторонам. Вито
Корлеоне с его организацией, политическими связями и связями с полицией может
прикрывать операции Маранцано и позволить последнему внедриться в Бруклин и
Бронкс. Но Маранцано оказался недальновидным человеком и с презрением отклонил
предложение Корлеоне. Маранцано дружил с самим Аль-Капоне и у него была своя
организация, свои люди, не говоря уже о своем бюджете на случай войны. Он
терпеть не мог этого разбогатевшего нищего, который слыл большим специалистом
по политическим дискуссиям, нежели по делам мафии. Отказ Маранцано привел к
войне 1933 года, которая изменила всю иерархию преступного мира Нью-Йорка.
На первый взгляд могло показаться, что это была неравная
борьба. Сальваторе Маранцано со своей могущественной организацией и сильными
«гарпунами» пользовался симпатией Аль-Капоне и всегда мог обратиться к нему за
помощью. Он был в хороших отношениях с семейством Татаглия, которое установило
контроль над проституцией в городе и над очень незначительной в те годы
торговлей наркотиками. Он был в хороших отношениях и с крупными капиталистами,
которые не раз одалживали у него «гарпунов» для сведения счетов с еврейскими
руководителями профсоюзов текстильной промышленности и итальянскими
руководителями синдикатов строительных работ.
Всему этому дон Корлеоне мог противопоставить два маленьких,
но прекрасно организованных отряда под командованием Клеменца и Тессио. Его
связи с полицией и политическими деятелями нейтрализовались поддержкой
Маранцано крупными бизнесменами. Правда, враг ничего не знал о состоянии его
организации, не знал, какова сила его солдат, и многие даже полагали, что отряд
Тессио в Бруклине — это отдельная и независимая организация.
И все же это была неравная борьба, пока Вито Корлеоне одним
мастерским ударом не уравнял шансы.
Маранцано попросил Капоне прислать двух своих лучших
бандитов: ликвидировать нищего выскочку. Друзья и осведомители семейства
Корлеоне сообщили из Чикаго, что двое бандитов прибудут на поезде. Вито
Корлеоне приказал Луке Брази позаботиться о бандитах, причем Луке позволялось
дать выход своим диким инстинктам.
Брази и четверо его людей встретили молодчиков из Чикаго на
вокзале. Один из людей Брази раздобыл такси и переоделся водителем, а носильщик
повел посланцев Капоне прямо к этому такси. Как только они сели в машину, с
заднего сиденья поднялись Лука Брази и еще один из его людей, приставили
пистолеты к вискам парней из Чикаго и приказали им ложиться на коврик машины.
Такси направилось в порт к заранее приготовленному складу.
Людей Капоне связали по рукам и ногам, а рты заткнули
полотенцами.
Затем Брази взял в руки топор и начал отрубать конечности
одного из них. Сначала он отрубил ноги у щиколоток, потом у колен, потом в
месте сочленения бедер с тазом. Брази был человеком сильным, но ему пришлось
немало потрудиться прежде, чем он завершил эту работу. К этому времени жертва
давно испустила дух, а пол склада стал скользким от кусков человеческого мяса,
костей и потоков крови. Когда Брази подошел ко второй жертве, он понял, что
больше трудиться ему не придется. Второй бандит со страху проглотил полотенце и
задохнулся. Полотенце было найдено у него в животе во время посмертного
вскрытия, произведенного полицией.
Через несколько дней после этого люди Капоне получили
послание от Вито Корлеоне. В послании было сказано: «Теперь ты знаешь, как я
обращаюсь со своими врагами. Для чего неаполитанцу вмешиваться в спор двух
сицилийцев? Такой человек, как ты, должен знать, насколько выгодней подружиться
с тем, кто тебя не просит о помощи, сам заботится о себе и всегда готов оказать
тебе в случае необходимости услугу. Ты можешь отвергнуть дружбу. Но я должен
заметить, что в этом городе влажный климат, это вредно для неаполитанцев, и мы
советуем тебе никогда не посещать его».
Наглость письма была преднамеренной. Дон не любил людей
Капоне и считал их глупыми убийцами. Осведомительная служба дона сообщила, что
из-за своей наглости и непомерного бахвальства Капоне полностью лишился
политического влияния. Дон был уверен, что без политического влияния и
общественной маскировки организация Капоне и ей подобные ничего не стоят и их
запросто можно разрушить. Он понимал, что Капоне неудержимо движется к своему
краху. Он знал также, что каким бы могучим не было влияние Капоне, оно не
распространяется за пределы Чикаго.
