— Вы готовы послать это Майку?
Старая женщина взяла письмо и ласково потрепала Кей по щеке.
— Конечно, конечно, — сказала она. Хаген было
запротестовал, но она крикнула ему что-то по-итальянски, и он замолчал. Потом
она проводила Кей к двери. Там она торопливо поцеловала ее в щеку и сказала:
— Ты забыть Майки, он больше не твой мужчина.
Машина, на переднем сиденьи которой находилось двое мужчин,
уже поджидала ее. Не говоря ни слова, ее подвезли к гостинице, в которой она
сняла номер. Кей пыталась свыкнуться с мыслью, что мужчина, которого она любила
— хладнокровный убийца. Ведь это было ясно заявлено ей самым надежным на свете
источником: его матерью.
16
Карло Ричи был разгневан на весь мир. Не успел он
породниться с семейством Корлеоне, как его отшвырнули, всучив маленький игорный
дом в верхней части Ист-Сайд Манхэттена. Он полагал, что сразу после свадьбы,
дон Корлеоне очистит один из домов в Лонг-Биче от временных жильцов и вселит в
него молодоженов. Но дон просто посмеялся над ним. «Великий дон», — думал Ричи
с презрением.
— Старый зазнайка, давший поймать себя на улице, как
самый последний из мелких гангстеров. «Он надеялся, что старый плут отдаст богу
душу. С Сонни они когда-то дружили, и тот может дать ему шанс войти в дело.
Он посмотрел на жену, наливавшую ему в этот момент чашку
кофе. Боже, каким куском грязи она сделалась. Прошло всего пять месяцев, а она
уже расползается и раздувается. Все они такие, красотки из восточной Италии.
Он протянул руку и потрепал Конни по ее широким бедрам. Она
улыбнулась ему, но он сказал с презрением:
— У тебя больше мяса, чем у свиньи.
Ему доставляло удовольствие видеть выражение боли на ее
лице, слезы в ее глазах. Пусть она и дочь великого дона, но теперь она его
жена, его собственность, и он может поступать с ней по своему усмотрению.
Сознание того, что он может свободно издеваться над одной из женщин семейства
Корлеоне, придавало ему силы.
С самого начала их семейной жизни он повел себя правильно.
Она пыталась сохранить для себя полный кошелек, но он поставил ей фонарь под глазом
и отобрал все деньги. Что он сделал с этими деньгами, он никогда не рассказывал
ей. Он проиграл пятьдесят тысяч на ипподроме, а остальное истратил на девиц из
ночных клубов.
Он чувствовал, что Конни смотрит ему в спину и поэтому
напряг мышцы, перегибаясь над столом, чтобы придвинуть к себе тарелку с
булочками. Только что он съел яичницу со свининой, но так как был здоровым
мужчиной, ему полагался настоящий завтрак. Ричи был доволен собой. Он не жирный
итальянский муж, а блондин с огромными мускулистыми руками, покрытыми
золотистым пушком, широкими плечами и узкой талией. Он куда сильнее тех парней,
что работают на семейство. Парней, подобных Клеменца, Тессио, Рокко Лампоне и
Пауло, которого кто-то убрал. Карло не мог понять, что скрывается за этим делом.
Потом он почему-то вспомнил Сонни. Сонни немного выше его и тяжелее, но один на
один он с ним справится. Пугали только рассказы о жестокости Сонни, хотя сам он
его видел всегда добрым и веселым. Да, Сонни расположен к нему дружески. Быть
может когда старик уберется, дело наладится.
Карло пил кофе маленькими глотками. Он ненавидел эту
квартиру. Он привык к просторным квартирам Вест-Энда и, кроме того, чтобы
попасть в свой игорный дом, он должен ехать через весь город. Сегодня
воскресенье: конец игр в бейсбольной и баскетбольных лигах и начало заездов на
ипподроме. Постепенно до него дошло, что Конни все время вертится вокруг него,
и он повернул голову, чтобы посмотреть на нее.
Она одевалась в ненавистном ему итальяно-американском стиле.
Цветастая шелковая юбка с ремешком, монисто, блестящие сережки, широкие рукава.
Она казалась на двадцать лет старше своего возраста.
— Куда, черт побери, ты собралась? — спросил он.
— Хочу навестить отца в Лонг-Биче, — холодно
ответила она. — Он все еще лежит и нуждается в обществе.
Карло заинтересовался.
— Сонни все еще руководит представлением? —
спросил он.
— Каким представлением? — в свою очередь спросила
Конни и спокойно посмотрела на него.
Он наполнился гневом.
— Грязная итальянская сука, не смей со мной так
разговаривать, иначе мигом выбью твоего выродка из живота.
Она казалась испуганной, и это еще сильнее раззадорило его.
Он вскочил со стула и отвесил ей пощечину, оставив красный след на щеке. Потом
с точностью машины дал ей еще три пощечины. Верхняя губа покрылась кровью и
распухла. Это остановило его. Ему не хотелось оставлять следов. Конни убежала в
спальню, хлопнула дверью и заперла ее на ключ. Карло засмеялся и снова принялся
за кофе.
Он курил, пока не пришло время одеваться. Он постучал в
дверь и сказал:
— Открой прежде, чем я ее взломаю. — Ответа не
последовало. — Ну, открывай, я должен одеться, — громко крикнул он.
Было слышно, как Конни спускается с кровати, поворачивает ключ в замке. Когда
он вошел в спальню, Конни повернулась к нему спиной, медленно прошагала к
кровати и легла лицом к стене.
Он быстро оделся и тут заметил, что на Конни ночная рубашка.
Ему хотелось, чтобы она пошла к отцу, он надеялся, что она принесет оттуда
хорошие вести.
— В чем дело, несколько пощечин выколотили из тебя всю
энергию? — спросил он. — У-у, ленивая сука.
— Я не хочу идти, — пробормотала Конни голосом,
полным слез. Он нетерпеливо протянул руку и повернул ее лицом к себе. Он сразу
понял, почему она не хочет идти и решил, что так оно и лучше.
Он, по-видимому, стукнул ее сильнее, чем предполагал. Левая
щека и верхняя губа распухли и являли собой смешное зрелище.
— О'кэй, — сказал он, — но я вернусь домой
поздно. Воскресенье — самый напряженный день.
Он вышел из дома и обнаружил под дворником автомобиля зеленый
штрафной талон на пятнадцать долларов. Он швырнул его в ящичек с документами,
где уже лежала целая груда подобных бумажек. Настроение у Карло было
превосходное. Побои, которыми он награждал эту избалованную суку, всегда
улучшали его настроение.
Наградив ее в первый раз подобными знаками отличия, он был
немного обеспокоен. Она тут же уехала в Лонг-Бич пожаловаться отцу и матери и
продемонстрировать черный глаз. Он тогда и в самом деле въехал ей как
полагается. Но вернулась она неожиданно мягкой — настоящая преданная маленькая
итальянская жена. На протяжении последующих двух недель он старался быть
образцовым мужем: был ласков и трахал ее каждый день, днем и ночью. Решив, что
он навсегда изменился к лучшему, она рассказала, что произошло в тот день в Лонг-Биче.
Родители казались безразличными к ее горю. Мать, правда,
попросила отца поговорить с Карло, но отец отказался. «Она моя дочь, —
сказал он, — но теперь принадлежит мужу. Он знает свои обязанности. Даже
король Италии не осмелится вмешаться в отношения между мужем и женой. Иди домой
и учись вести себя так, чтобы он тебя не бил».
