— Ведь это не убьет его, верно?
— Нет, это не убьет, — тихо ответил Джул. Люси
озабоченно посмотрела на него, пыталась что-то сказать, но замолчала. Нино тем
временем взял стакан и залпом осушил его.
Джонни улыбнулся Нино: как они проучили этого мерзавца!
Внезапно Нино посинел и стал задыхаться. Глаза его вылезли из орбит, весь он
напоминал рыбу, выброшенную на берег. Джул появился с противоположной стороны
кровати и встал напротив Джонни и Люси. Он схватил Нино за шею и воткнул иглу
шприца в место перехода шеи в плечо. Руки Нино ослабели, судороги прекратились,
и через минуту он снова лежал на подушке. Он спал.
Джонни, Люси и Джул вышли из спальни и сели за тяжелый
круглый стол в гостиной. Люси придвинула к себе один из голубых телефонов и
заказала кофе. Джонни подошел к бару и налил себе виски.
— Ты знал, что он так прореагирует на виски? —
спросил он Джула.
Джул пожал плечами.
— Я был уверен, что он так прореагирует.
— Почему же ты меня не предупредил? — спросил
Джонни агрессивным тоном.
— Я тебя предупредил, — ответил Джул.
— Не так надо предупреждать, — раздраженно заметил
Джонни. — Проклятый врач. Ничто тебя не волнует. Ты советуешь мне
поместить Нино в сумасшедший дом и не можешь при этом употребить более
приличное слово. Ты любишь говорить людям правду в глаза, верно?
Люси опустила глаза. Джул продолжал улыбаться.
— Ничего не могло удержать тебя, — сказал
он. — Ты все равно дал бы Нино виски. Ты должен был доказать, что не
нуждаешься в моих советах. Помнишь, ты предложил мне быть твоим домашним врачом
после того дела с горлом? Я отказался, так как знал, что мы с тобой никогда не
поладим. В современном обществе врач считает себя богом, это одно из
вознаграждений за его нелегкий труд. Ты никогда не относился бы ко мне так, никогда
не ставил бы меня выше своих голливудских идолов. Где вы раскапываете этих
людей? Что, они ничего не знают или им на все наплевать? Но с Нино все ясно, а
они пичкают его лекарствами, чтобы не дать умереть. Они ходят в шелковых фраках
и целуют вас в зад, потому что вы знаменитости и считаете их великими врачами.
Но их не колышет, жив ты или мертв. Так вот, мое хобби — каким бы несносным оно
тебе не казалось — заботиться о том, чтобы люди жили. Я хотел тебе
продемонстрировать, что может случиться с Нино. — Джул придвинул стул к
Фонтена и продолжал говорить тихим, спокойным тоном. — Твой друг почти
покойник. Понимаешь? Без настоящего ухода у него нет шансов. Кровяное давление,
диабет и его дурные привычки могут привести к инсульту в любой момент. Его мозг
разлетится на кусочки. Это для тебя достаточно живописно? Конечно. Я сказал
«сумасшедший дом». Хотел, чтобы ты понял. Иначе ты не сделаешь необходимого
шага. Ты можешь спасти своего друга, если поместишь его в психиатрическую
больницу. Иначе можешь поцеловать его, как покойника.
— Джул, дорогой, не будь с ним так строг, только скажи
ему, — прошептала Люси.
Джул встал. Джонни хладнокровно отметил про себя, что
обычная сдержанность врача исчезла. Голос тоже потерял свою тихую монотонность.
— Думаешь, мне впервые приходится говорить с такими,
как ты в подобной ситуации? — спросил Джул. — Я делаю это каждый
день. Люси говорит не будь так строг. Но она не знает, о чем говорит. Знаешь, я
обычно говорил людям: «Не ешьте так много, иначе помрете; не курите так много, иначе
помрете; не работайте так много, иначе помрете; не пейте так много, иначе
помрете». Никто меня не слушал. И знаешь почему? Потому что я не говорил:
«Помрете завтра». Так вот, Нино вполне может завтра умереть.
Джул подошел к бару и налил себе виски.
— Ну, что, Джонни, ты устроишь Нино в психиатрическую
больницу?
— Не знаю, — ответил Джонни.
Джул быстро выпил виски и налил себе еще.
— Знаешь, это очень странно. Можно умереть от курения,
от работы и даже от еды. Ко мне приходили женщины, которые не могу рожать. «Это
опасно, — говорил я им. — Вы можете умереть.» Через месяц они
показывали у меня свои розовые личики и говорили: «Доктор, кажется я
беременна». «Но ведь это опасно», — говорил я им. У моего голоса в те
времена было выражение. Они улыбались и отвечали: «Мы с мужем ревностные
католики».
Послышался стук в дверь и два официанта вкатили столик с
едой и серебряными кофейниками. Джонни отослал их.
Присев к столу, они съели заказанные Люси сэндвичи и выпили
кофе. Джонни откинулся на спинку стула и зажег сигарету.
— Значит, ты спасаешь жизни, — сказал он. —
Как случилось, что ты переключился на аборты?
В разговор вмешалась Люси.
— Он хотел помочь несчастным девушкам, девушкам,
которые могли покончить с собой или избавиться от ребенка каким-то опасным способом.
Джул улыбнулся и вздохнул.
— Это не так просто, — сказал он. — Ведь я
был хирургом. У меня хорошие руки как говорят игроки в бейсбол. Я вскрывал
брюхо какого-нибудь ублюдка и знал, что он умрет. Я оперировал их и знал, что
рак или опухоль мозга вернуться, но отсылал их домой с улыбками и дружескими
напутствиями. Входила красотка, и я отрезал ей грудь. Через год я вынимал из
нее внутренности, как вынимают семечки из дыни. После всего этого она все же
умирала. Тем временем мужья не переставали звонить: «Что показывают анализы?»
Специально для этих телефонных разговоров я нанял секретаршу. Больную я видел
только перед последними анализами и операцией. Со своими жертвами я проводил
минимум времени: я ведь был, в конце концов, занятым человеком. На разговор с
мужьями я отводил две минуты. «Все кончено», — говорил я им. И они никогда
не могли расслышать этих слов. Вначале я думал, что сам того не сознавая,
понижаю на этой фразе голос, и решил говорить громко. Но они все равно не
слышали. Я переключился на аборты. Легко и красиво. Все счастливы. Это то же,
что мыть посуду и оставлять раковину чистой. Мне это нравилось. Я это любил,
любил делать аборты. Я не верю в то, что двухмесячный зародыш является
человеческим существом, и моральных проблем у меня не было. Я помогал попавшим
в беду девушкам и замужним женщинам, делая на этом немалые деньги. Я ушел с
передовых позиций и, будучи пойманным за руку, чувствовал себя дезертиром. Мне
повезло: друг потянул за нити и освободил меня, но с тех пор крупные больницы
не дают мне оперировать. Поэтому я здесь. Даю хорошие советы, которые, как и в
прежние времена, игнорируют.
— Я их не игнорирую, — отозвался Джонни
Фонтена. — Я их просто обдумываю.
Люси удалось сменить тему разговора.
— Что ты делаешь в Вегасе, Джонни? — спросила
она. — Отдыхаешь после очередной роли или работаешь?
