– Анатолий Борисыч! Приветствую! Узнаешь?
– Да кто же вас посмеет не узнать, Анатолий Александрович! – ответил Чубайс с привычной безжалостно-веселой интонацией. Он был тайным сайентистом, как и его друзья-приятели, сплотившиеся вокруг него тесным кругом, – Немцов, Бревнов, Кох, Кириенко-Израэлит, Хакамада и еще человек двадцать в Москве и Питере. Все остальные двуногие, убежденно считал он, как и его друзья-хаббардисты, – нечто вроде вшей, которых можно терпеть, пока они не кусают. Собчак для Чубайса тоже был вошью, только чуть более крупной, нежели другие.
– Тут к нам прибыла некая великая княгиня Куликовская-Романова, – сообщил Собчак. – Ольга Николаевна. Великая княгиня, – со значением добавил он.
– Да, конечно, Анатолий Александрович, – ответил Чубайс. – Знаю: царская невеста.
– «Царская невеста», Анатолий Борисович, – мягко поправил Собчак, – это опера такая. Ты, наверное, хотел сказать – «невестка».
– Да, невестка, – отозвался Чубайс. – Она представляется как… Минутку… – он порылся в куче визитных карточек у себя на столе: – Вот, нашел: «Председатель Благотворительного фонда Ея Императорского Высочества Великой княгини Ольги Александровны»… Ну и придумала брэнд, – тоже мне… бизнес-вумен. Язык сломаешь.
Собчак удивился.
– Она что – у тебя была? – спросил мэр.
– Да, – ответил Чубайс. – Я ей отказал. Объяснил, что вопросы распределения арендных площадей в памятниках архитектуры, по нормативному положению, решаете только вы.
Такого положения не было. Как раз по существующему положению, именно Чубайс и распоряжался всем имуществом города. Скоро также безраздельно он будет распоряжаться имуществом всей России. «Поганец! – мысленно сказал ему Собчак. – Хотя бы предупредил! Хотя это ничего не меняет».
– Я хотел вас предупредить, что она приходила ко мне, – вдруг услышал он в трубку. – Да как-то не вышло. Да и потом, – добавил Чубайс, – это ведь ничего не меняло. Я, кажется, не сделал ошибки.
«Ого! – насторожился Собчак. – Не зря говорят, что он умеет читать мысли, рыжий черт!»
– Правильно, Толик, – сказал Собчак. – Я тоже ей отказал. Нечего ей здесь делать.
– Я тоже так и подумал. Не хочет нам помочь с этими… с костями… И еще имеет наглость чего-то требовать.
– Не хочет, – подтвердил Собчак. – На словах вроде согласна, но только чтобы ее собственные эксперты участвовали.
– Не понимаю все-таки! Ну – никак не понимаю! – с искренним удивлением заявил Чубайс. – На кой хрен ей это надо – собственные эксперты, личный контроль? Разве ей не все равно? Ведь лично ей ничего не светит, даже если мы пойдем на ее условия!
Собчак глубоко вздохнул и побарабанил пальцами по столу.
– Странные люди, – произнес он.
– И я так думаю, – согласился Чубайс. – Самое странное, что и она, и ее эксперты не понимают и не хотят понять простую вещь: в принципе они нам совершенно не нужны. Мы прекрасно обойдемся и без них. Им же потом будет хуже. Я, между прочим, так ей и сказал.
– Напрасно! Напрасно, Анатолий Борисович! – встревожился Собчак. – Пресса, знаешь, – не наша, конечно, а зарубежная, поднимет вой. Сейчас это не вовремя.
Чубайс засмеялся.
– Вы играете в шахматы, Анатолий Александрович? – неожиданно спросил он.
– А зачем тебе? – удивился Собчак. – Тоже увлекаешься?
– Ну не так, как вы! Без смекалки! – хохотнул Чубайс.
Это был намек на то, что он тоже знает, как Собчак сыграл в шахматы единственный раз в жизни со своим приятелем – шахматным экс-чемпионом Узбекистана. Они играли по телефону, сообщая друг другу ходы. Играл Собчак не вполне самостоятельно: вместо него с ташкентским гроссмейстером сразился собчаковский компьютер и разбил чемпиона в прах.
– Есть в шахматах такое понятие – «цугцванг», – сказал Чубайс. – Означает вынужденный ход, принуждение. Это когда вы так строите позицию, что у противника нет никакого выбора: как ни пойдет – все будет плохо. А по-другому никак. Поэтому Куликовская с ее экспертами как бы ни вертелась, все равно придет к нам.
– Хорошо, – сказал Собчак. – Ефимыч никак не проявлялся?
– Нет пока, – ответил Чубайс.
– Странно. Ведь работа с Куликовской – в первую очередь его интерес, – заметил Собчак. – Она способна сильно испортить ему настроение.
– Не волнуйтесь, Анатолий Александрович, – заверил его Чубайс. – Насколько мне известно, наш Бобик
[63]
все делает, как надо. Лично я в нем уверен. Чем сложнее и двусмысленнее ситуация, тем меньше он делает ошибок.
– Хорошо, – сказал мэр. – Поговорили! А – вот еще: только что я выгнал этого… педераста… забыл, как его – ну, которого Костиков прислал!
– И правильно сделали, Анатолий Александрович! Раньше надо было. Удивляюсь вашему терпению, – отозвался Чубайс.
«Отлично! – подумал Собчак. – Пусть теперь Костиков гавкнет что-нибудь Ельцину… Можно послать к Чубайсу»
– Ладно. Береги себя, Толик – сказал Собчак. – И вот, что я еще хочу тебе…
Но договорить фразу он не успел: Чубайс уже отключился. «Что за скотская манера появилась у рыжего! – возмутился мэр. – Тоже мне второй Горбачев нашелся! Пора отучать его от хамства!»
Но напрасно Собчак мечтал проучить рыжего Толю. Тот шел напролом к самым вершинам власти – реальной, а не показной, и всегда отвечал на удары врагов с максимальным результатом: бил немедленно и наповал. Вскоре Чубайса стал бояться даже Ельцин.
Через два с половиной года Чубайс станет фактическим владельцем России. Тогда-то ему на стол положат меморандум Владлена Сироткина.
Московский ученый Сироткин много лет занимается поисками российской собственности за рубежом. И выводы его меморандума могли бы шокировать кого угодно. Оказывается, СССР, а теперь разворованная и вымирающая Россия, правопреемник Советского Союза, – фантастически богатое государство! Стоимость недвижимого и движимого имущества, ценных бумаг, авуаров, запасов валюты и золота в 15–20 раз превышает огромный даже по тем временам бюджет СССР 1975 года – самого благополучного за всю историю страны.
Для начала профессор Владлен Сироткин своем меморандуме коснулся пока только колчаковского золота. Адмирал захватил огромное количество русского государственного запаса, отправленного на Дальний Восток правительством Керенского. Для перевозки слитков понадобилось два железнодорожных состава. Драгметалл был предназначен для отправки через все Восточное полушарие в Америку – странам Антанты в качестве залога, гарантирующего оплату оружия, которое союзники продавали России, чтобы она защищала их же от немцев.
Колчаку удалось захватить полтора эшелона (остальное разворовали без него) и отправить еще дальше – в Японию. Оно и по сей день лежит в банках Страны Восходящего солнца и продолжает работать на японскую экономику.
