Николай Филиппович, совершенно не рассчитывавший на подобную
реакцию почтенной публики, не знал, как себя вести. Но на всякий случай натужно
улыбнулся и тоже попытался засмеяться. Не получилось.
При виде Волка и Красной Шапочки маленькие дети заплакали,
ибо Волк (вернее, актер) предпочел играть без грима, который ему был не особо и
нужен. Квазимодо по сравнению с ним выглядел Джонни Деппом.
Последними выехали Бременские музыканты, исполнявшие
мультяшную песенку про «крышу — небо голубое». Сказочные лабухи были
более-менее близки к литературному первоисточнику, хотя зрителям все же пришлось
гадать, кто есть кто. Ну, Осел, как и положено, тянет тележку, в которой
по-барски развалились Трубадур, Пёс и Кот. А вот кто плетется следом? Ангел,
что ли?.. «Какой, на хрен, ангел — Петух!..»
Непонятка возникла потому, что роль Петуха (не к ночи будь
помянут!) доверили трижды судимому, в прошлом серьезному авторитету, но ныне
сломанному и ставшему «козлом». Отказаться от позорной роли он не посмел, но
категорически воспротивился надеть себе гребень на лысину и клюв на нос. По
идеологическим соображениям. Крылья куда ни шло… Падший Ангел.
Ложа уже лежала на скамейках, задыхаясь от смеха. Управленец
сполз на пол и что-то пытался сказать Николаю Филипповичу, но не мог. Дочка
визжала от восторга и хлопала в ладоши. Макс Галкин или Верка Сердючка удавились
бы от зависти — им до такого успеха кривляться и кривляться. Аншлаг!
Полный аншлаг!
Вышкин искренне не понимал, что вызвало столь бурную реакцию
гостей и родственников. Он несколько месяцев готовил праздник, лично проводил
репетиции… Все было серьезно…
— Ну, Филиппыч… Ну, порадовал… Гениально! — сумел
выдавить главный цирик, показал большой палец и снова захрюкал от смеха.
— Стараемся… — растерянно пробормотал хозяин зоны.
Тем временем все участники грандиозного шоу вышли на плац.
Ведущий взмахнул серпом — дирижерской палочкой. Грянули гимн лагеря,
сочиненный местным поэтом-активистом на мотив нетленного хита Пахмутовой и
Добронравова «Ничто на земле не проходит бесследно…»:
Лист упал на таежную тропку,
Полыхает заря над рекой,
Мы отыщем дорогу надежную
К новой жизни, товарищ, с тобой.
Мы стали семьею и этим горди-и-и-мся,
Нам лагерь родной на свободе присни-и-ится,
Где мы с тобой трудились, где многого добились,
Душою стали чище, умнее и добрей…
Текст вышел неказистым, поэту явно не хватало универсальной
связки «бля», без которой он не мог обходиться в быту.
Пел вместе с другими и Кольцов, исполнявший в спектакле роль
немецко-фашистского захватчика. Скажи ему лет пять назад, что он, старший опер
убойного отдела, будет бегать по лагерному плацу в строительной каске со
свастикой, с деревянным автоматом в руках и кричать «тра-тата», —
пристрелил бы лжеца на месте из табельного «макара». Но, как известно,
жизненные повороты гораздо круче и коварнее выдуманных.
Витя Сумрак в представлении, разумеется, не участвовал.
Наблюдал из окон ближайшего барака. Препятствий Вышкину при подготовке шоу он
не чинил, блатных против не настраивал — пускай активисты с ментами
забавляются. Чем бы начальство ни тешилось, лишь бы гайки не закручивало.
[10]
В окне барака напротив мелькали улыбающиеся лица Казбека
Шамаева и других авторитетов-смотрящих.
Исполнив гимн, все поклонились и под бешеные овации скрылись
за забором. Публика потихоньку успокаивалась, вытирая слезы. Начальник
управления, немного отдышавшись, пожал Вышкину руку:
— Ну, порадовал, Филиппыч… Ну, спасибо. Не ожидал…
Особенно с ангелом-петухом…
— Да, классный прикол, — смеясь, поддержала
дочка, — мужика теперь совсем зачмырят!
Как член семьи сотрудника исправительно-трудового учреждения
она уже освоила профессиональный лексикон милого папа.
Папенька, спрятав мокрый от слез носовой платок, наклонился
к уху начальника зоны:
— У тебя там неполное, кажется, висит?
— Есть такое дело… — потупился Вышкин.
Начальник управления, совсем уж отмякнув душой, потрепал
подчиненного по плечу:
— Ко Дню России решим вопрос. Знаешь, какое самое
лучшее поощрение для офицера? Снятие ранее наложенного взыскания!.. Ха-ха!.. А
ты, Филиппыч, давай продолжай… Не останавливайся. Я со школы так не смеялся…
— Спасибо, тащ пал-ковник!.. — втянул живот
Вышкин. — У нас еще экскурсия по плану… И концерт.
— Валяй. Проводи!
Гостей провели по лагерю. Первым делом завернули на
пищеблок, чтобы продемонстрировать суперпайку, специально приготовленную к
празднику, — мол, так мы обычно питаемся. Потом показали промзону и
несколько эксклюзивных гробов собственного изготовления. По окончании экскурсии
родственникам разрешили вручить зэкам подарки. После чего последних
обыскивали — нет ли чего запрещенного.
Счастливый Николай Филиппович, рассадив гостей в клубе
смотреть концерт, помчался в кабинет, где принялся листать календарь, чтобы
вспомнить, когда в стране отмечается День России. И был приятно удивлен, узнав,
что совсем не в ноябре, как он предполагал.
* * *
Три дня спустя, когда смолкли звуки веселого праздника и
наступили тягучие будни, несколько авторитетных бродяг во главе с Сумароковым
заседали в одном из отрядов, глушили облегченный чифирь-лайт и «шпиляли в
стиры», то есть, говоря по-русски, резались в карты. «Пулемет» — колода
карт — был изготовлен местным умельцем по особой технологии. Сначала на
рентгеновскую пленку наклеивалась бумага, затем через трафарет набивался
рисунок и масть. На завершающем этапе колоду шлифовали стеклом, стачивая края и
углы.
Играли без шестерок, в тридцать две карты. Обычаи предков.
Договорились не шельмовать, хотя каждый из игроков виртуозно владел колодой.
Особенно Сумрак, за долгие годы неволи научившийся передергивать карту не хуже
иллюзиониста-манипулятора. Казбек, сидевший напротив, тоже успел выучить
несколько фокусов, но до уровня положенца ему было так же далеко, как ученику
футбольной школы до игрока премьер-лиги.
В разгар азартного сражения авторитетов побеспокоил
шнырь — работающий на побегушках зэк. Вытянувшись в струнку, он доложил
оперативную обстановку:
— На третьем отряде «крысу» поймали. «Правиловку»
требуют.
— Кто крысил? — Сумрак отложил карты в сторону.
— Из последнего этапа. Молодой…
Блатные довольно переглянулись. «Крысятничество», то есть
воровство у своих, считается тягчайшим преступлением. С соответствующим
примерным наказанием. Например, раздроблением пальцев руки ломиком или
изнасилованием в особо извращенной форме. В общем, предстояло забавное зрелище.
Особенно если «крыса» молодая и неопытная.
