— А кореш твой не подставит?
— А какой ему резон? Сначала помогать, а потом
подставлять?
— Да кто вас, мусоров, знает… Я к вам как к радио
отношусь. Вас можно слушать, но нельзя с вас спросить. Ладно, дай померковать.
Кольцов угадал. При всем пафосе про «бродячую жизнь» в зону
Сумраку возвращаться не хотелось. Собственно, тут и гадать нечего. Туда никто
не хочет, что бы ни говорили.
Мерковал авторитет минут пять.
— Ладно. Что в зоне гнить, что при побеге шмальнут. Те
же яйца, только в профиль. Рвем когти.
— Не шмальнут, — пообещал Кольцов. — Тебе еще
сколько в гипсе париться?
— Лепила сказал месяц, не меньше. Хорошо, перелома нет,
только трещина. Но ты не дрейфь, не подведу. И не с такими заплатками бегал.
Вся жопа в шрамах от колючей проволоки.
В семь Сергей не приехал. Ни у Кольцова, ни у Сумрака часов,
естественно, не было, пришлось спрашивать время у охраны. Кольцов начал
волноваться, хотя в чем-то однополчанина понимал. Потом тот скажет, что срочно
вызвали усмирять очередной бунт, извинится и пообещает навещать. Он поставил
себя на его место и прикинул, приехал бы или нет. Однозначного ответа не было.
Но тревоги оказались напрасными. В половине восьмого Сергей
зашел в палату. Перед этим отчитав стражу, рубившуюся в карманные нарды. Вывел
Кольцова на явочное место.
— Ну что?
— Он согласен.
— Ох и кипеж поднимется… — Сергей посмотрел в
сторону давно не мытого окна, помолчал немного, потом вытащил из кармана
маленький ключик: — Держи. Главное, в палате не оставьте. У меня запасной
есть. Вот это бросьте на пол…
Он протянул маленькую отмычку, сделанную из канцелярской
скрепки.
— Через окно выбраться сможете?
— А куда деваться? Придется.
— Если засекут, не сопротивляйтесь — парни
стрелять будут… Теперь запоминай. В два ночи выбирайтесь и бегите вон по той
улице. На первом перекрестке сверните направо — и до упора. Минут за
пятнадцать доберетесь. Там, возле леса, старая комендатура, еще с тридцатых
осталась. Вернее, самой комендатуры уже нет — разобрали, но подвалы есть.
Бетонные, сделаны на совесть.
— А мы найдем в темноте-то?
— Найдете. Там в двух метрах табличка «Берегите лес от
пожара». Увидите дыру в земле, ныряйте туда. Лестницу я поставлю. В углу я кое-какую
одежонку положил и обувку. Не обессудьте, если размер не тот. Харчей немного и
воды. Фонарик. Потом сидите и ждите. Я подъеду и отвезу вас в Тихомирск.
— А дальше куда? — спросил дотошный Кольцов.
— Пока не знаю, но ко мне нельзя. Туда первым делом нагрянут.
В крайнем случае, на чердаке каком-нибудь перекантуетесь. И вообще, вам лучше
сразу разбежаться. Тебя я еще смогу пристроить, а двоих… Тихомирск — не
Питер, там все друг друга знают.
— Само собой, разбежимся. Так и договаривались. Слушай,
а зачем в подвал нырять? Сразу забрать не можешь?
— На всякий случай. Вдруг меня выдернут куда-нибудь или
тачка заглохнет. Она у меня едва живая. Что ж вам посреди улицы отсвечивать?
— Понял. Еще проблема. У нас часов нет. Можно, конечно,
у твоих орлов спросить, который час, но будить придется…
Сергей снял часы и протянул Кольцову. Это был поддельный
«Ролекс», купленный за десять баксов на рынке в Грозном три года назад.
— Не потеряй только. Дороги как память. Если заловят,
постарайся скинуть. Иначе сразу поймут, что я в доле.
Потом Гагарин подошел к окну и на всякий случай проверил
раму. Та хоть и была старой, но открывалась легко, без скрипа.
— Ну, все. Приятного побега. Постарайтесь не влететь.
Сядем все.
— Спасибо, брат, — Кольцов крепко пожал
однополчанину руку, — не бойся. Тебя не сдадим.
Спать они не ложились, хотя отдохнуть перед опасным
приключением не помешало бы. Но какой уж тут сон… Правда, подкрепились
основательно. Без пяти два Кольцов прошептал:
— Пора.
Он отстегнул себя от кровати, потом снял кандалы с ног
Сумрака, поковырялся немного скрепкой в замках наручников, скрепку бросил под
кровать.
— Давай, ты первый, — кивнул на темное окно.
— А, может, через дверь уйдем? Цирики спят как убитые.
Графинами по башке и…
— Очумел? На хрена мужиков калечить?
— Это ж менты! Они нас жалели?..
— Я вообще-то тоже мент, — напомнил Кольцов,
Сумрак осмотрел больничный двор. Темень, хоть глаз коли.
Уличного освещения в Потеряхино-2 не предусматривалось, РАО ЕЭС свои щупальца
сюда еще не протянуло. Луна тоже пошла навстречу беглецам, деликатно
спрятавшись за облачко, чтобы не пойти по делу в качестве свидетеля.
Положенец осторожно открыл окно, забрался на подоконник и по
возможности бесшумно спрыгнул вниз. При приземлении он потерял шлепанец, но
сумел его найти.
Кольцов выпрыгнул минутой позже, убедившись, что стражники
ничего не услышали. Сон их был спокоен и крепок. Правда, завтра таким
безмятежным он уже не будет. Как минимум, парням светит неполное служебное, а
то и вообще отлучение от служивого места.
Двор опоясывал кустарник, миновать который труда не
составило. Через пару минут оба «парашютиста» стояли на темной улице.
— Куда рвать-то? — прошептал Сумрак.
— Прямо. Первый поворот направо.
— Иди вперед. Я одним глазом не вижу ни хрена.
Луна, словно услышав положенца, выползла из-за тучки и
осветила улицу. Наверное, если бы сейчас навстречу беглецам попался
какой-нибудь потеряхинец (наркоманы не в счет), он рисковал заработать тяжелое
заикание, а то и обширный инфаркт. Еще бы! В их маленьком, Богом забытом
поселке в два ночи разгуливают небритые привидения в больничных халатах,
тапочках и с перевязанными головами. Может, снежные человечки вылезли из тайги
за пивом? Свят, свят, свят, спаси и сохрани… (Надо было пить «Баклер»!)
Но потеряхинцам в ту ночь повезло, никто инфаркт не
заработал, потому что с беглецами не столкнулся. Беглецы, к слову, не бежали, в
тапочках это выглядело бы эксцентрично. Да и ребра еще не срослись, бег вызывал
боль в груди. Но шагали по возможности быстро. Услышав лай дворовых собак,
пригибались и гусиным шагом двигались вдоль кустов.
Прохладный воздух свободы пока не пьянил. Скорее,
наоборот, — из трезвых делал еще более трезвыми. Слух улавливал любой
шорох. Шли молча, в ночной тишине даже шепот мог привлечь внимание. Мало ли кто
на звезды любуется и услышит секретные переговоры снежных людей…
