— У одного башка разбита графином, у второго бутылкой
из-под кефира. Руки кушаками связаны. От халатов. Рты пластырем заклеены.
— А стволы? — уточнил Кольцов.
— Стволы на месте.
— Да мы еле ноги передвигаем. Хочешь сказать, что мы
двух вооруженных жлобов скрутить смогли? Даже оглоушив графином?
— А кто ж их тогда?!
— Ну, если из больницы больше никто не сбежал, значит,
сами.
Из темного угла показался Сумрак.
— Во… Полезла ваша гнилуха ментовская. Как чувствовал,
нельзя с мусорами связываться.
— Ты полегче… А то сейчас обратно верну, —
пригрозил Гагарин, заподозривший приличные артистические способности у своих
бойцов. — Мужики по-любому из-за вас пострадали.
— Это почему же?
— Их после такого на гражданку отправят без выходного
пособия. И чем семьи кормить? Вот и обставились… Даже своих голов не пожалели.
— Что, здорово разбиты? — спросил Кольцов.
— До крови. Сейчас им в операционной швы накладывают.
Мужики, может, все-таки вы?..
— Мы что, на идиотов похожи?! Нам же лет по пять за
такое накинут, когда поймают!..
— Теперь точно накинут… Бойцам скорее поверят, чем вам.
Сумрак с Кольцовым переглянулись. Глаза не сияли радостью.
Особенно у бывшего оперуполномоченного.
— Во, блин, попали…
— Говорил, надо их приложить. Не так обидно бы было.
— Ладно. — Сергей привычно поправил берет. —
Времени в обрез, давайте что-то решать. В город я вас уже вряд ли вывезу.
— Ты хоть расскажи, что там творится.
— А что там может твориться? Народные гулянья? Шухер
большой. Это ж ЧП областного масштаба. Без четверти три сестра пошла по нужде,
увидела бойцов связанных, подняла тревогу. Я к вам как раз ехал. Тут звонок на
мобилу — срочно прибыть в больницу. Пришлось сворачивать. Сейчас там
начальства, как на итоговом совещании. Я под шумок свалил, сказал, поеду в
город своих поднимать. И сразу к вам. Дорога уже перекрыта, каждую машину
проверяют.
— Даже тебя?
— Кабы я один ехал, не проверяли бы. Не в багажник же
мне вас прятать. И здесь вам оставаться нельзя — утром с собаками пойдут
на прочес, найдут. План «Сирена».
— По зеленому коридору валить надо, — предложил
Сумрак.
— Как это? — не понял Кольцов.
— По тайге.
— Далеко не уйдете, — покачал головой Гагарин, —
от вас лекарствами за версту несет. Собаки сразу достанут. Ну, блин, заварили
кашу…
— Сколько кордоны простоят? — спросил положенец.
— Дня три, не меньше. Вернее, стоять пару недель будут,
но первое время на совесть. Потом расслабятся.
— Тогда слушай сюда. Вези нас обратно к зоне. Скинешь
возле запретки.
— С ума сошел?
— Не дурнее тебя! Самоходов где угодно ищут, только не
у запретки. Там и отсидимся дня три. А кипеж поутихнет, перевезешь нас по
одному. Хоть в багажнике, хоть на крыше. Других вариантов нет.
— А с голодухи не загнетесь?
— Три дня — не голодуха. Тем более с харчами.
Кольцов вернул Сергею часы. Тот несколько секунд обдумывал
предложение положенца.
— Ладно, поехали.
Он первым вылез из подвала, осмотрелся, потом позвал
беглецов. Выбравшийся последним Сумрак столкнул лестницу, после чего забрался в
старенькую машину Сергея.
— Опять не в масть, — мрачно прошептал он, —
кругом «шестерки»…
— Это ты про кого? — уточнил спецназовец.
— Про тачку.
Возле запретной зоны, окружающей колонию, были через
полчаса. Сергей привез беглых господ заброшенной лесной дорогой, показал, где
лагерь. Высадив, протянул старое промасленное байковое одеяло, которым зимой
прикрывал радиатор от морозного воздуха. Повезло, что так и не выложил из
багажника.
— На землю постелить можно или укрыться. Подушек,
извините, нет.
Договорились, что через три дня он заберет их с этого же
места либо подвезет провиант, если обстановка на дорогах останется стабильно
тяжелой. Снабжать продовольствием каждый день не получится, он постоянно должен
будет находиться в расположении штаба по поимке сбежавших преступников.
— Ничего, не сдохнем, — авторитетно заверил
Сумрак, — хорошо, что май на дворе, комарья еще нет. Иначе б одни скелеты
остались.
Сергей был вновь вынужден дать Кольцову напрокат «Ролекс»
совместного чечено-швейцарского производства, дабы беглецы смогли
ориентироваться во времени.
— Водку не пейте и женщин не снимайте. Ну, и вообще…
Потише…
Он развернул машину и погнал в Тихомирск организовывать
розыскные мероприятия.
Подельники на ощупь двинулись по лесу к лагерю. Фонарик не
зажигали, часовые с вышек могли заметить огонек. Пройти в темноте по тайге даже
полкилометра — дело непростое, особенно в обуви, большей на два размера. И
в галифе с ментовским кантом. Наконец выбрались на окраину, по открытому лугу
поползли к колючей проволоке, окружавшей запретную зону, и метрах в пяти от нее
залегли в ложбине под большим кустом. С вышек ложбина не просматривалась и,
если не устраивать шумного пати с фейерверком, можно вполне спокойно пролежать
хоть неделю. В десятке шагов от кустарника пылилась грунтовка, ведущая в родной
лагерь.
До утра не сомкнули глаз, наблюдая за обстановкой. Как и
предполагал Сумароков, никакого прочесывания территории возле запретной зоны
организовано не было, никому не пришло в голову, что беглецы вернутся под стены
колонии. В самом лагере никакой паники, беготни и суеты. Лишь одинокий лай
Киллера, видимо, учуявшего знакомый запах положенца.
— Заткнись, предатель… Я ж тебе, гаду, кости из
столовой приносил, а ты…
Днем договорились спать по очереди. Один спит, второй лежит
на стреме. Провиант и воду распределили на три части. Лапшу решили схрупать
всухомятку.
Во сне Сумрак стонал. То ли от боевых ранений, то ли от
досады, что, дожив без малого до сорока лет, был вынужден прятаться под кустом,
словно заяц. Приходилось будить, иначе стоны могли бы донестись до ушей
бдительных сторожевых овчарок.
До вечера почти не разговаривали. Общались исключительно по
вопросам бытового характера. О планах Кольцов Сумрака не спрашивал. Куда тот
побежит из Тихомирска, опера мало интересовало. Да и вряд ли положенец что-либо
расскажет.
