Ему открыла коренастая девочка с волосами, остриженными почти наголо, и окинула Джимми подозрительным взглядом.
— Вам чего? — спросила она, одернув розовую трикотажную рубашку, украшенную пластиковыми аппликациями фигурок разных животных; наряд дополняли голубые слаксы. Девочка выглядела моложе своих четырнадцати лет.
— Хотел бы поговорить с вами, если вы Тэнзи Фрэнклин.
— Откуда вы знаете, как меня зовут?
Паз показал свой значок.
— Я полицейский. Я знаю все. — Он широко улыбнулся, но девочка и не подумала ответить тем же. — Можно мне войти?
Девочка помедлила, потом посторонилась, пропуская его.
— Где твоя бабушка?
— Ушла в магазин или еще куда-нибудь. А о чем вы хотите со мной поговорить?
— Давай зайдем к тебе в комнату и побеседуем.
Они вошли в крохотную комнатенку с розовыми стенами, сильно испачканными, разделенную на две половины коричневой шерстяной занавеской справа от двери. На половине девочки стояла выкрашенная белой краской кровать, аккуратно застеленная желтым ситцевым покрывалом, возле кровати — невысокая деревянная тумбочка, а на ней зеркало. На стене постеры Айс Ти,
[55]
танцующего хип-хоп, и Майкла Джордана.
[56]
Джимми выглянул из окна, точнее из той его половины, которая при разделении комнатки занавеской досталась девочке. Окно кухни Диндры Уоллес было отсюда видно как на ладони; сейчас оно представляло собой темный прямоугольник.
— Хороший вид, — сказал Паз, поворачиваясь к девочке, которая явно нервничала, стоя у двери. — Ты когда-нибудь смотришь в окно на тот дом напротив?
Молчаливый кивок. Паз указал на окно кухни Уоллес.
— Можешь ты мне что-нибудь рассказать о людях, которые там живут?
— Там живет моя подруга Эми.
Девочка показала на окно в первом этаже.
— Это очень славно. Ты можешь ей помахать. А как насчет квартиры над той, где живет Эми, вон то окно, чуть правее? Оно сейчас темное. Ты знаешь, кто там живет?
— Леди, которую убили.
— Это верно. А ты смотрела когда-нибудь туда до того, как ее убили?
Паз почувствовал некоторое возбуждение, как бы звонок профессионального инстинкта. Строго говоря, он не имел права допрашивать ребенка в отсутствие опекающего взрослого, но он в данном случае не хотел прерывать разговор. Эта девочка, скорее всего, проводит у окна много времени. Но у нее испуганное лицо, и Паз спросил, не хочет ли она присесть на кровать и подождать вместе с ним, когда придет бабушка. Или она позволит ему сесть рядом и они еще немного поговорят? Она присела на край кровати как можно дальше от него.
— Тэнзи, ты могла бы здорово помочь нам, причем с пользой для себя. Знаешь ли ты, что полиция платит тем, кто ей помогает?
Проблеск интереса.
— Правда? А сколько?
— Это зависит от того, что нам сообщают. — Он достал из кармана пачечку денег. — Я попробую задавать тебе вопросы, и посмотрим, сколько ты заработаешь. Так, вопрос первый. Ты видела там кого-нибудь кроме леди, которая жила в квартире?
Кивок.
— Да, ее дружка.
Паз вытащил из пачки пару долларовых бумажек и положил на кровать.
— Отлично. Теперь поговорим о прошлой субботе. Ты смотрела телевизор?
— Угу. Я смотрела «Субботнюю ночную жизнь». Потому что бабушка уже спала. Она не позволяет мне смотреть телевизор ночью. Но она спала, и я смотрела.
— После программы ты выглянула из окна, чтобы помахать Эми?
Кивнув, девочка отвернулась.
— Тэнзи, ты видела, что происходило на втором этаже?
— Он ее ударил.
— Кто?
— Ее дружок. Они бегали по комнате, он хватал вещи и бросал из окна, а она попробовала его остановить, и он ее ударил по голове, потом убежал.
Паз вытянул из пачки пятерку и положил на две прежние бумажки.
— А что случилось потом?
— Ничего. Я пошла спать.
— Та-ак, — протянул Паз и спросил осторожно: — Ты пошла спать сразу после того, как пришел другой человек, верно?
— Да, верно, — произнесла Тэнзи, глядя на деньги.
— А как он выглядел, этот другой?
Девочка вздохнула, как бы собираясь ответить, потом вдруг два раза вздохнула со всхлипом и повалилась на постель с искаженным лицом и зарыдала, подвывая.
Паз потянулся к ней, чтобы приподнять, но она резко отодвинулась, свернулась в клубок и продолжала выть тонким, визгливым голосом, словно кошка. Тут послышались шаги, дверь резко распахнулась, и на пороге появилась миссис Мигер с маленьким мальчиком. Она бросилась к внучке с криком:
— Детка моя, что он тебе сделал?
— Я ничего ей не сделал, — сказал Паз, но женщина метнула на него яростный взгляд и указала на дверь.
— Убирайтесь отсюда! Я с вами потом поговорю!
Паз вышел в гостиную. Ему дико хотелось закурить и выпить, он был совершенно сбит с толку. Девочка явно что-то видела, что-то настолько ужасное, что даже упоминание о другом человеке в квартире Уоллес привело ее на грань психического срыва. Через несколько минут в гостиную вошел мальчик и уселся в обтянутое изодранной тканью кресло-качалку. Паз узнал в нем мальчишку, который мочился на лестничной площадке.
— Ты за что избил мою сестру?
— Я твою сестру пальцем не тронул. Разве я похож на того, кто может ударить маленькую девочку?
— Ты полицейский, — сказал мальчишка в порядке пояснения. — Тогда почему она плачет?
— Не знаю. Мы нормально разговаривали, я задал ей вопрос, а она вдруг расплакалась.
— Про что ты спросил?
— Окно вашей с ней комнаты выходит на окно той женщины, которую убили в прошлую субботу. Я хотел узнать, видела ли она что-нибудь. — Паз помолчал. — А ты что-нибудь видел?
— Я видел эту шлюху голой.
— Это здорово. Скажи-ка мне… кстати, как тебя зовут?
— Рэндолф П. Фрэнклин. Покажи мне твою пушку.
— Потом, Рэндолф, лучше скажи мне, с чего это ты мочился на лестничной площадке?
— С того, что, если бы моя бабушка была дома, она бы и меня после школы дома оставила, чтобы я делал уроки.
