А у того бога (Бога, Яхве), о котором мы сейчас будем говорить, не было ни своего города, ни храма, ни сколько-нибудь заметного слоя людей, готовых приносить ему свои жертвы. Скорее всего, был он одним из мелких богов свиты великого бога Элла, творца мира, прародителя богов и председателя их Совета. Может быть, как Гермес, он был посредником между Советом богов и людьми. Может быть, должен был, как египетский Шаи, давать отчет богам о поступках людей. Ведь это он говорит в главе 3 книги Бытие: «Вот Адам стал как один из Нас, зная добро и зло…»
Сказано это было, разумеется, после грехопадения Адама и Евы. Только вот кому? Если признать, что рассказ об изгнании из рая попал в Библию вместе с другими очень древними мифами (о потопе, о Вавилонской башне), значит можно предположить, что здесь некий бог обращается к другим богам, с докладом о свершившемся. Центральным пунктом доклада является не описание «грехопадения», а предостережение: Адам может вкусить еще один плод – от дерева жизни. И тогда он сможет «жить вечно». Схожая ситуация, в которой некий бог выступает перед Советом богов, описана в 81 псалме:
...
«Бог встал в сонме богов, среди богов произнес суд.
Доколе будете вы судить неправедно и оказывать
лицеприятие нечестивым?»
Итак, у нас есть Некто из числа богов, имеющий право на выступление в Совете, но не имеющий собственного храма и/или места почитания. А почитания хочется. Что он может предпринять? Добиваться новой должности как KAL? Просить себе верующих, из неохваченных другими богами, как Инанна? Найти себе удобное место и вступить в спор за покровительство, как Афина? Наконец, схватить царя богов Элла за ноги и стащить с трона? Нет, нет, и нет. Он пойдет другим путем. И путь этот называется
<завет>
Решение о том, как получить свою долю благовоний было неожиданным и остроумным. Надо обратиться к людям. Нельзя сказать, что до бога, который просил именовать его Сущим, так не делал никто. Парис решал, кому из трех богинь владеть золотым яблоком. Но то, до чего додумался Яхве, не приходило в голову никому. Он решил совершить революцию, свергнуть старших богов с их тронов, руками людей.
Отношения богов древности с людьми напоминает развитие сельского хозяйства у этих самых людей. Сначала – собирательство. Боги пользовались почитанием как попало, сражаясь за ресурсы жертв и благовоний. Потом они догадались поделить людей по территориальному и профессиональному принципу. Добавили к этому почитание людьми богов «по ситуации»: рождение, любовь, болезнь, страх, смерть. И каждый стал возделывать свою грядку: помогать своим почитателям, расширять посевы, отхватывая территорию у соседей, по возможности выпалывать сорняки.
Яхве додумался до селекции. Он стал взращивать культ, в котором люди должны почитать только его и никого другого. Для этого он, бог без храма, нашел себе человека без родины. Человека – перекати-поле. Авраама. Что Авраам другим богам? Былинка, несомая сухим и жарким ветром. Что Авраам для Яхве?
Надежда на будущее величие. К нему, кочевнику и чужестранцу, прожившему уже девяносто девять лет и лишенному надежды на продолжение рода, Бог приходит (сам!) с предложением договора:
...
«Я бог всемогучий, ходи предо мною и будь непорочен;
И поставлю завет Мой между Мною и тобою,
и весьма, весьма размножу тебя».
Предмет договора (завета) таков: одной стороне стать «отцом многих народов»; другой – быть Богом его и всех его потомков. Форма заключения и последующего подтверждения договора – обрезание. Срок действия – не установлен. Конечный результат взаимовыгодного сотрудничества в договоре прописан очень точно: «И дам тебе и потомкам твоим после тебя землю, по которой ты странствуешь, всю землю Ханаанскую, во владение вечное; и буду им Богом».
И потом, в последующих поколениях, вплоть до Моисея, Яхве раз за разом, по собственной инициативе, возобновляет этот договор. Как он действует, нет нужды пересказывать. Каждый может открыть Книгу и прочесть. Перейдем к результатам «селекции по Яхве». Потомки Авраама в восьмом поколении, общей численностью в шестьсот три тысячи пятьсот пятьдесят мужчин «от двадцати лет, годные для войны», выведенные Моисеем из Египта, вторгаются в Землю Обетованную и завоевывают ее для себя и своего Бога. Первый этап воплощения в жизнь «плана Яхве» завершен. Создана территория единобожия. Все другие боги должны покинуть ее. Или подчиниться Яхве, как это планировалось, но не было осуществлено по отношению к египетским богам: «… и над всеми богами египетскими произведу суд» (Исх. 12. 12). Диктатура утверждена. Можно переходить ко второму этапу.
Кассета 14. Цвет – белый
[звонок телефона]
– Привет.
– Привет.
– Как ты?
– Нормально.
– Твоя мама звонила.
– Да?
– Мы с ней мило поговорили. Она беспокоится. Ты сможешь к ней приехать?
– Пока нет. Много работы.
– У тебя?
– А что этого не может быть?
– Может. Ты знаешь, мне, может быть скоро нужно будет уехать…
– Хорошо.
– Но это не точно…
– Ну, когда выяснишь…
– Да, конечно. Пол, маме своей позвони.
– Да. Хорошо. А как твоя мама?
– Хорошо. Только… Ты же знаешь, у нее давление.
– Ты к ней хочешь поехать?
– Нет, тут другое.
– Да, что за тайны, Елка?
– Никакие не тайны, я просто сама точно не знаю.
– А о чем мы тогда говорим?
– Мы просто говорим. Но с тобой… Ладно, пока. Я тебе потом еще позвоню.
– Ну, пока.
[пауза]
Ху вонтс йестердэйс пэйперс
Ху вонтс йестердэйс гёрл
Ху вонтс йестердэйс пэйперс
Ноубоди ин зе воррлд
[пауза]
Жена. Же-на. Что ж такое-то. Почему это слово так безлико? Вот другое – супруга. От самих звуков мороз по коже. Тут тебе и тпру, стой, и суп и пурга. И упрямство. А еще струг. С которого – в набежавшую волну. А смысл? Упряжка, телега… нет – воз. С барахлом. И надо его тянуть. Впряглись, потому что. И так, пока не выпрягут. Или пока не упадешь. Или еще: что с воза упало… А что упало-то?
Или вот английское. Wife. Что-то есть от домашних животных. Вайф! Вайф! Вайф! А потом подпрыгнуть и лизнуть в лицо. Или так: ва-а-айффффр. И коготки выпустить. Чуть-чуть. В общем, что-то мелкое и домашнепушистое.
А жена? Уж, уже, ужин. Ужас. Джин. Впрочем, джин – это тоже что-то английское. Джин мы отвергаем. Что остается? Жена. Ну, хоть ты что делай, никаких ассоциаций. Когда молоды были, что-то в этом было звонкое: женннь-женннь! Как косу точить. Утром в июле, перед жарой. В деревне конечно. Где речка, лес. А сейчас что? Жизнь. И больше ничего. Надо бы чего-нибудь найти…
