Еще восточнее, в Китае, при формировании религии даосизма (IV–III века до Рождества Христова) задача продления жизни была переформулирована следующим образом: «Преисполненные жизнью люди вверху постигают принципы Неба, внизу созерцают нормы земли. Наделенные способностями непременно станут одухотворяться, совершенствуясь в искусстве продления жизни. Поэтому они смогут достичь освобождения от своей телесной формы» («Ши Вэнь», «Десять вопросов»).
«Освободившиеся от трупа» (ши дзе сянь) в даосизме достигают лишь первой стадии просветления. Таковым даосам представлялся Иисус, когда они узнали о его жизни, смерти и воскресении от христианских проповедников. Выше в иерархии стоят «земные бессмертные» (ди сянь), живущие в пещерах «славных гор», а еще выше — «небесные бессмертные» (тянь сянь), вознесенные в астральные миры. Никому из них прежнее тело не нужно. Нет нужды и в воскресении. В китайском буддизме души умерших попадают в царство Диюй, после чего те, кто творил только добро, рождаются в образе князей, полководцев, сановников, менее добродетельные — ученых, ремесленников и земледельцев, далее, по нисходящей — вдовцов, сирот, бездетных, животных, птиц, насекомых или пресмыкающихся. Души грешников должны пройти через одно из десяти судилищ, чтобы получить право родиться вновь, души самоубийц могут возродиться, только завладев чужим телом.
А как у славян? Здесь как раз невозможно бессмертие (ведь даже Кощей Бессмертный лишь спрятал свою смерть, но не избавился от нее), но вполне достижимо воскресение, если вовремя использовать живую воду, обмануть смерть или заключить с ней временный договор. Например, отдать ей кого-то вместо себя: в былине о Михайле Потоке и его жене Марье Моревне это описано следующим образом:
Как ест-то есте Марья лебедь белая,
Лебедушка там белая, дочь царская,
А царская там дочка мудреная,
Мудрена она бессмертная.
Сочетание отчества Моревна (мор, mors — общеиндоевропейский корень, обозначающий смерть) и образа лебеди ясно указывает на то, каким образом достигнуто земное бессмертие Марьи. Она уже мертва, но для того, чтобы продолжать жить, ей нужно регулярно отправлять смерти новую жертву — своего заместителя. Не зря он ставит условия Михайле Потоку перед свадьбой:
Только с тем обвенчаемся —
Сделаем записи крепкие
и положим за престол Господень:
Который из нас впереди помрет,
А другому живому в гроб лечи.
И когда это случается, а умирает (притворно) первой, конечно, Марья, Михайла отправляется с ней в могилу — домовину — с оружием и конем (а такой способ захоронения археологам хорошо известен), борется со змеей (смертью) и, победив ее, воскрешает Марью. Та же, понимая, что смерть навсегда победить нельзя, старается выполнить договор и убить своего мужа.
Возвратившись опять к миру Средиземноморья, мы обнаружим, что славянская модель взаимоотношений со смертью очень точно соответствует представлениям народов «мира воскресения», как можно было бы назвать этот хронотоп, отделив его от «мира бессмертия» — Индии, Китая и Дальнего Востока. Особенности этой модели лучше всего рассмотреть на примере двух шумеро-аккадских мифов — не менее древних, чем мифы о Всемирном потопе и Вавилонской башне.
Миф 1. Один из шести верховных божеств Шумера, владыка воздуха Энлиль, силой овладел богиней Нинлиль, за что приговором богов был отправлен в «страну без возврата», то есть царство мертвых. Нинлиль с сыном в утробе отправилась туда же по доброй воле. Для того чтобы им всем троим вернуться обратно на землю (к жизни), Энлилю понадобилось оставить в «стране без возврата» трех «заместителей» — сыновей, зачатых и рожденных Нинлиль в царстве мертвых.
Миф 2. Инанна (она же Иштар), богиня любви и плодородия, выйдя замуж за бога-пастуха Думмузи, вдруг, без объяснения причин (что, впрочем, очень по-женски), отправляется в «страну без возврата», по дороге лишившись всех одежд и украшений. Там она умирает, и ее сестра, владычица царства мертвых Эрешкигаль, вешает ее на крюк. Посланцам бога Энки (отца Инанны) удается ее воскресить травой и водой жизни, однако царство мертвых она покинуть не может, не оставив себе заместителя. Наделенная новой силой, Инанна совершает еще один чисто женский поступок — своим заместителем в Аду избирает мужа Думмузи. А поскольку без него ей скучно, то разрешает сестре Думмузи Гештинанне заменять его полгода. В результате жертва Думмузи (а его изображали в виде овцы) помогает воскресению Инанны, жертва Гештинанны (виноградная лоза) помогает воскрешению Думмузи.
Таким образом, исходная модель воскрешения включает в себя следующие элементы:
Смерть означает уход души в царство мертвых, где она (душа) живет вечно, но скучно, страдает.
Для возвращения из царства мертвых необходим диалог со Смертью, олицетворенной в образах повелителей царства мертвых. В «стране без возврата» шумеров это судьи подземного мира — ануннаки.
Полное и безусловное освобождение из царства мертвых невозможно. Главное условие — кто-то другой должен остаться в нем и сыграть роль жертвы, способствующей возрождению умершего.
Модели воскресения как договора со Смертью (Аидом) соответствуют несколько мифов Эллады. Такой договор возможен в трех вариантах.
Вариант I. Персефона, или «двойное бытие». Персефона была похищена Аидом у матери — богини плодородия Деметры. По требованию Зевса Аид отпустил Персефону, но с условием, что треть года она будет проводить в царстве мертвых в качестве его, Аида, жены. Этому варианту соответствует и миф об Адонисе, которого по просьбе Афродиты еще младенцем укрыла у себя в Аиде Персефона. Влюбившись в прекрасного юношу, которым стал Адонис, она не пожелала возвращать его Афродите. Далее — вмешательство Зевса и то же решение: треть года Адонис должен проводить в подземном мире.
Вариант II. Геракл, или «расставание с тенью». Сын Зевса и Алкмены, полубог, о подвигах которого ходили легенды уже во времена Троянской войны. Он был отравлен ядом лернейской гидры, тяжко страдал и сам просил друзей и спутников зажечь под ним погребальный костер. Когда же огонь разгорелся, Геракл был похищен тучей, принят в сонм бессмертных олимпийцев и женился на богине юности Гебе. Казалось бы, американский хеппи-энд и «поцелуй в диафрагму». Но не все так просто. Геракл умер и, значит, должен находиться в Аиде. Геракл воскрес; кто же тогда находится в Аиде? Ответ — в «Одиссее». Добравшийся до границы между мирами живых и усопших Одиссей видит в Аиде среди прочих и тень Геракла. Предоставим слово ему самому (в переводе Жуковского, естественно):
Видел я там и Гераклову силу, один лишь
Призрак воздушный; а сам он с богами на светлом Олимпе
Сладость блаженства вкушал близь супруги Гебеи, цветущей
Дочери Зевса от златообутой владычицы Геры.
Мертвые шумно летали над ним, как летают в испуге
Хищные птицы; и темной подобяся ночи, держал он
Лук напряженный с стрелой на тугой тетиве, и ужасно
