(Роберт Патни Дрейк приезжал в Цюрих в 1935 году. Он с глазу на глаз беседовал с Карлом Юнгом об архетипах коллективного бессознательного, И-цзине и принципе синхронистичности. Он беседовал с людьми, которые знали Джеймса Джойса до того, как этот запойный ирландский гений переехал в Париж, и узнал, что пьяный Джойс часто объявлял себя пророком. Он прочел опубликованные отрывки «Поминок по Финнегану» и вернулся к Юнгу для дальнейших бесед. Затем он познакомился с Германом Гессе, Паулем Клее, другими членами Восточного Братства и даже участвовал с ними в мескалиновом ритуале. Примерно тогда же он получил письмо от отца. Отец спрашивал, когда он перестанет попусту растрачивать время и вернется в Гарвардскую школу бизнеса. Роберт ответил отцу, что вернется к осеннему семестру, но изучать торгово-промышленный менеджмент больше не намерен. Тогда уже практически произошло рождение великого психолога, а у Гарварда появились все шансы на тридцать лет раньше стать свидетелем такого же скандала, какой устроил там Тимоти Лири в шестидесятых. Вот только Дрейк уж очень жаждал власти.) Дрожащая Джозефина Малик лежит в кровати, пытаясь быть смелой, пытаясь скрыть страх. Где же сейчас маска мужественности?
Ошибочное представление, что ты — мужчина, замурованный в женское тело, можно излечить лишь одним способом. Меня выгнали бы из Американской психоаналитической ассоциации, если бы узнали о моих методах. В сущности, тамошние типы уже проявляли признаки озабоченности, когда один из моих пациентов избавился от Эдипова комплекса, трахнув собственную мать и при этом экстенсионально себя убеждая, как сказали бы семантики, что в действительности она была просто пожилой леди, а вовсе не той женщиной, которую он помнил с младенчества. И все же весь мир сходит с ума, как ты наверняка заметила, бедняжка, и мы должны принимать героические меры ради спасения остатков вменяемости в любом пациенте, который попадает к нам в руки. {Сейчас психиатр обнажен. Он ложится к ней в постель.) Ну вот, моя маленькая испуганная голубка, сейчас ты убедишься, что в действительности ты самая что ни на есть настоящая женщина...
Джозефина чувствует его палец во влагалище и вскрикивает. Не от прикосновения: из-за реальности всего этого. До сих пор она не верила, что это изменение произошло в реальности.
Мост Вейсгаупта рушится
Рушится
Рушится
И таковы все современные романы: в общежитии Ассоциации молодых христиан на Атлантик-авеню в Бруклине, глядя из окна на радиоантенну на крыше Бруклинской высшей технической школы, человек по фамилии Чейни раскладывает на кровати порнографические карты Таро. Он замечает, что одной карты нет. Он быстро раскладывает карты по мастям в поисках недостающей карты: это Пятерка Пентаклей. Чейни тихо чертыхается, ведь это была одна из его любимых оргий.
Ребекка. Сенбернар.
— У тебя, как видно, полная каша в голове, — продолжал я, взбешенный, что наш план разваливается и что сейчас, когда я так нуждаюсь в его доверии, у меня нет никаких шансов его заслужить. — Мы провели полную детоксикацию твоего организма и разгипнотизировали тебя, но ты почти наверняка не можешь отличить нас от иллюминатов, а ведь мы тебя спасли и повернули процесс вспять. В ближайшие двадцать четыре часа у тебя ожидается сильнейший приступ психоза, и мы используем единственную методику, которая может остановить этот процесс.
— Почему я все слышу по два раза? — спросил Сол, балансируя между недоверчивым скептицизмом и ощущением, что Малик больше не играет в игры, а отчаянно пытается ему помочь.
— Тебя накачали наркотиком, производным от метилдиамфетамина. Плюс мескалин и метедрин. Он создает эхо-эффект минимум на семьдесят два часа. Ты слышишь то, что я собираюсь сказать, до того, как я это говорю, а потом снова, когда я действительно это говорю. Через несколько минут это пройдет, но еще в течение ближайших суток такое состояние будет возвращаться через каждые полчаса или около того. Эта последовательность завершится психозом, если мы не остановим процесс. («Если мы не остановим процесс», — повторяет эхо.)
— Сейчас немного легче, — осторожно сказал Сол. — Меньше эхо. Я все еще не знаю, доверять ли тебе. Зачем ты пытался обратить меня в Барни Малдуна?
— Затем, что психический взрыв должен произойти на временной линии Сола Гудмана, а не Барни Малдуна.
Десять больших носорогов, одиннадцать больших носорогов...
— Ты Хитвый Кволик, — шепчет Саймон в дверной глазок. Дверь мгновенно открывается, и молодой человек, типичный обитатель Фриско с длинными волосами и бородой под Иисуса Христа, говорит: «Добро пожаловать в Клику Джошуа Нортона». Джо с облегчением видит, что это обычный, хотя и на редкость чистый, притон хиппи и здесь нет мрачных атрибутов для шабаша, как на Лэйк-Шор-драйв. В ту же секунду он слышит голос лежащего в постели странного человека, который спрашивает: «Зачем вы пытались обратить меня в Барни Малдуна?» О Господи, это происходит сейчас, когда я в такой же мере бодрствую, как и сплю. Одно-мульти-временно он слышит сигнал тревоги и кричит: «Иллюминаты атакуют!»
— Атакуют это здание? — спрашивает Сол, приводя его в замешательство.
— Здание? Ты на подводной лодке, приятель. «Лейф Эриксон» плывет в Атлантиду!
Двадцать больших носорогов, двадцать один большой носорог...
По— моему, сегодня вышли на улицы все персонажи Хелен Хокинсон. Только что меня донимала очередная карикатура, клянчившая на «Матерей против перхоти». Я дал ей пять центов.
Между прочим, 1923 год был очень интересным с оккультной точки зрения. Это не только год, в котором Гитлер примкнул к иллюминатам и попытался устроить мюнхенский путч, но, как мне удалось выяснить, просматривая книги Чарльза Форта, это был год довольно значительных событий. Семнадцатого марта — а это число из нашей корреляции 17-23, а также дата годовщины подавления мятежа в Кронштадте, день взрыва статуи адмирала Нельсона в Дублине в 1966 году и, конечно же, день церковного праздника Святого Патрика — в окрестностях имения лорда Карнарвона в Англии видели бегавшего нагишом загадочного мужчину. Он был замечен еще пару раз в последующие дни, но поймать его не удалось. А тем временем сам лорд Карнарвон умер в Египте: поговаривали, что он стал жертвой проклятия Тутанхамона, чью гробницу он когда-то ограбил. (Археолог — это кладбищенский вор, только с мандатом.) Форт приводит еще два примера синхронистичности, связанной с этим майским днем, которые ему удалось проследить сквозь века: это извержение вулкана, совпавшее с открытием новой звезды. В сентябре в Индии начался «мумиайский психоз»; мумиаи — это невидимые демоны, захватывающие людей средь бела дня. На протяжении всего года в Англии появлялись сообщения о взрывающемся угле; были попытки объяснить эти случаи делом рук озлобленных шахтеров (то был период рабочих стачек), которые подкладывали в уголь динамит, но полиция не смогла это доказать. Уголь продолжал взрываться. А летом начались неприятности у французских летчиков: всякий раз, кода они пролетали над Германией, у них возникали сложные ситуации, и даже высказывались предположения, что немцы проводят испытания аппарата, испускающего невидимые лучи. Принимая во внимание все три последних явления — невидимые демоны в Индии, взрывающийся уголь в Англии и невидимые лучи над Германией, — я подозреваю, что кто-то действительно кое-что испытывал...
