Это уже больше похоже на геофизическую флуктуацию Персинджера-Лафренье.
Вот видите? Далее новая и незнакомая модель иногда кажется лучше, чем вообще отсутствие модели.
29 ноября 1913 года в «Литрэри дайджест» перепечатывается статья из парижского «Космоса» за 16 октября того же года, написанная «предшественником» Персинджера и Лафренье. Проф. Игнацио Галли исследовал 148 случаев появления в небе странных огней, зарегистрированных с 89 года до н. э., и обнаружил их корреляцию с землетрясениями. Увы, статистические данные не приводятся.
В февральском выпуске «Мансли уэзер ривью» за 1959 год обсуждаются странные огни, которые видят во время торнадо: иногда это бывают обычные молнии, иногда — малоизученные шаровые молнии, а иногда — малопонятные «прочие виды электрических разрядов».
Еще несколько очков в пользу модели Персинджера-Лафренье.
В 1978 году в журнале «Сайенс» (201: 748–750) опубликована статья Дэвида Филлипса, где он приводит убедительную статистику, из которой следует, что количество авиакатастроф возрастает после появления в средствах массовой информации сенсационных сообщений об убийствах и самоубийствах. Он выдвигает гипотезу, что некоторые авиакатастрофы — это убийства или самоубийства «подражательного характера».
Вполне правдоподобно. Но я вновь ощущаю еретическое возбуждение и думаю о модели Персинджера-Лафренье & теореме Белла и даже о модели Персинджера-Лафренье & синхронистичности.
20 июля 1980 года в «Санди таймс» (ЮАР) появляется сообщение об очередном загадочном падении камней с неба, причем это были проделки самого наглого смерча за всю историю: он возвращался вновь и вновь, чтобы поиздеваться над одним-единственным человеком.
Этим человеком был теннисист Окки Келлерман. Первый камень упал Келлерману на ногу. После этого смерч исчез, не оставив визитки, но оставшись никем не замеченным. Через несколько минут он вернулся и ударил Келлермана камнем покрупнее. Затем он опять исчез и опять вернулся, на этот раз обрушив на несчастного целый град камней. Все это происходило на теннисном корте при свете дня.
Возможно, какой-то шутник прятался в кустах?
К сожалению, смерч или шутник продолжал издеваться над Келлерманом даже в помещении. Камни летели в Келлермана целую неделю. Другой теннисист, Андре Вулфзе, говорит, что в те дни он жил в одном доме с Келлерманом, и по комнатам постоянно летали камни. Владелец дома Питер Доув рассказал, что камни летали по дому все время, пока Келлерман находился в городе.
Келлерман говорит, что это началось на следующий день после того, как он оскорбил местного колдуна.
Вот черт. Я ощущаю, что увязаю в ереси, возможно, на целую главу.
А модель Персинджера-Лафренье, как и любая другая модель, описывает лишь часть вселенной, но никак не всю вселенную.
Глава 6
«СОЗНАНИЕ», «МАТЕРИЯ» И МОНИЗМ
(с комментариями по поводу случайностей и самой гнусной ереси)
Если вас не потрясла квантовая теория, значит, вы ее не поняли.
Нильс Бор
Общая сумма отдельных человеческих сознаний равна единице.
Эрвин Шредингер
Келлерман оскорбил колдуна, и потом на протяжении недели в него не известно откуда летели камни.
Одни люди свяжут эти события в причинно-следственную цепочку, а другие категорически откажутся так думать.
А еще вспомним злополучного матроса на «Брехзее», раненого в лоб невесть откуда взявшейся пулей, которая затем непонятным образом исчезла, или камни, медленно падавшие лишь в опредепен-ных местах…
Одни люди (к примеру, в Африке, где пострадал Келлерман) верят в колдовство, а другие (к примеру, в Европе и США) ставят эксперименты. Они концентрируются, пытаются проецировать «ментальную» энергию и отчетливо видят в воображении результаты…
Насколько мне известно, в философии существуют четыре теории о связи «сознания» и «материи»:
1. «Материя» первична, а «сознание» вторично (т. е. это побочное, «сопровождающее» «материю» явление).
2. «Сознание» первично, а «материя» вторична.
3. «Сознание» и «материя» одинаково реальны, но независимы и гармонично взаимодействуют друг с другом изначально заданным образом.
4. «Сознание» и «материя» — созданные людьми метафоры.
Первая теория разработана самыми фундаментальными из материалистов-фундаменталистов. Разумеется, они никогда не согласятся, что это лишь теория, а будут называть это «доказанным фактом». В действительности, эта теория кажется «доказанным фактом» только тем, кто старается не задумываться над такими проблемами, как неопределенность всех умозаключений, или продемонстрированный Геделем бесконечный регресс, который возникает в любой момент при введении нетривиального параметра, или доказательство копенгагенистов-прагматистов, согласно которому ни одна теория не может быть доказана как истинная, а в лучшем случае может быть временно полезной для определенного класса задач.
Безусловно, либеральные материалисты это знают. Они оправдывают свою позицию по поводу «первичности» материи и «вторичности» сознания принципом «лезвия Оккама», отсекающим все замысловатые альтернативы, чтобы оставить самую простую. Хотя у этой теории есть масса положительных сторон, и сам я нередко пользуюсь ею в качестве рабочей гипотезы, это вовсе не значит, что она окончательно и бесповоротно снимает проблему о сознании и материи. Как мы не раз убеждались, физики уже не могут прийти к единому мнению по поводу того, какая из моделей «проще», и их суждения все больше носят не научный, а эстетический характер. Можно ли считать модель ЭУГ (множественных вселенных) «проще» «Копенгагенской интерпретации»? Другими словами, что целесообразнее: интерпретировать уравнения буквально и признать существование 10100 альтернативных вселенных или, не обращая внимания на буквальное значение уравнений, считать их инструментами, которые «случайно» выдают лабораторные результаты?
Какое пространство «проще»: евклидово или риманово, фуллерово или гильбертово?
Какая модель «проще»: Персинджера-Лафренье, «избирательных» смерчей или бесконечных мистификаций?
По-моему, отчасти решение зависит от сугубо индивидуального интуитивного ощущения «простоты», а отчасти от области звания, в которой оценивается эффективность того или иного «простого» решения.
Вторая теория («сознание» первично) разработана философами-идеалистами и «христианской наукой».
Критика обеих этих теорий строится, главным образом, на том, что не существует экспериментов, которые когда-либо подтверждали их справедливость, и, вероятно, ни один эксперимент не сможет подтвердить их справедливость. Они столь «философичны», абстрактны и не конкретны, что их нельзя ни доказать, ни опровергнуть экспериментально. Они относятся к гипотетической «реальности», которая не подлежит экспериментальной проверке. (Обычно этот вопрос поднимают материалисты, чтобы раскритиковать идеализм, но в действительности это относится и к материализму. Именно поэтому копенгагенисты вообще перестали обсуждать этот вид «реальности».)
