– Святые слова, – сказал я. – Горькие, но такая жизнь нам дадена. Это чтобы укрепились, выжили и сумели выполнить то, что держит для нас Господь пока что в тайне.
Он ответил смиренно, но в мягком голосе чувствовалась твердость закаленной стали:
– Как человек должен научиться защищаться от соседа, так должно научиться его племя защищаться от нападения других племен. Весь народ должен уметь выживать среди других народов… вы понимаете, о чем речь?
Я кивнул.
– Так и человечество, если продлить вашу мысль, ваше преосвященство, должно уметь сплачиваться перед лицом особо важной угрозы, так?
Он ответил кротко:
– Которую может наслать сам Создатель, чтобы проверить его стойкость и выживаемость. Потому мы, священники Сакранта, после долгих споров решили, что хотя приближение Багровой Звезды – это карающая десница Господа, но мы должны попытаться бороться! Это не вызов Господу, не сопротивление, потому что Господь испытывает нас.
– Точно, – сказал я с чувством. – Если бы он захотел, что ему смахнуть нас всех разом, как мы смахиваем пыль с книги? Потому да, это испытание. Об этом и нужно проповедовать везде. А народ поднимать на борьбу. Спасибо, святой отец! Вы не представляете, как мне отлегло! А то один, как баран, бился лбом в запертые ворота.
– Когда отъезжаете?
– Завтра-послезавтра, – ответил я.
Он поднялся, поклонился.
– У вас много дел, ваше высочество. Мы сообщим всем нашим священникам в Пекланде, Ираме и Бриттии, что вы пользуетесь полной поддержкой нашей ветви Церкви.
– Спасибо, – ответил я настороженно.
Дверь за ним закрылась, а я все старался понять, что же он сказал и что это значит. Какая-то секта?.. Хотя для меня различия в конфессиях пока не весьма, сейчас у меня, как у жителя Оловянных Островов, главное – своя шкура…
Глава 13
Зигфрид заглянул в кабинет, кашлянул, привлекая внимание. Я поднял от карты голову.
– Ну?
– Лорды уже в зале.
– Что-то рано, – сказал я с неудовольствием. – Сбор объявлен вроде бы на вечер? Чтобы потом пир, а после пира спать без задних ног…
Он ухмыльнулся во всю ширь простецкого лица здорового деревенского дворянина.
– Не терпится!.. Ваше высочество, они же…
– Ричард, – поправил я, – или сэр Ричард. Мы же не на площади.
– Простите, Ричард, – сказал он и продолжил: – Все наслышаны, что вы ушли в Храм Истины… Многие не верили, что вернетесь, о нем какие только ужасы не рассказывают! А раз сумели, то вам что-то да дали…
– Дали, – ответил я горько, – догнали да еще дали.
Он посмотрел с недоверием.
– Так уж ничего? Не думаю, что поверят. А если в самом деле не дали, то признаваться не стоит.
– Эх ты, – сказал я с упреком, – тоже становишься хитрым? Вот как портит людей власть и даже близкое присутствие власти… Ладно, мне неловко, что меня ждут, будто я цаца какая, хотя, конечно, я еще та цаца, всем цацам цаца, но не будешь же этим всем в глаза тыкать?
Он распахнул передо мной двери.
– Ваше высочество…
Я с досадой отмахнулся, в коридоре стражи вытянулись, морды радостно-веселые, у них же лорд, с которым не соскучишься, совсем недавно коровам хвосты крутили, а сейчас в королевском дворце, где голова кругом от богатств и красот, службу несут…
Альбрехт выскочил из своего кабинета, пригладил на ходу волосы.
– Ваше высочество? Уже?
Я спросил ехидно:
– Хотите поучаствовать?
Он развел руками.
– Как вице-канцлер, я даже обязан… Или нет?
– Вы многое обязаны, – сказал я сурово, – как бы еще заставить вас все это делать…
Он загородил дорогу, на лице ужас.
– Ваше высочество!.. Как?.. Без принцессы?
Я поморщился.
– Что, никак без нее?.. Ну ладно-ладно, уговорили. Пойдемте за нею.
Он сказал с ехидной похвалой:
– Первый раз удалось вас уговорить так легко! С чего бы?
– Господин вице-канцлер, – сказал я с угрозой. – Давайте без порочащих мою безупречную репутацию нравственника намеков. Я просто гуманоид, потому проявляю гуманизм по отношению к принцессе и даже к вам. Хотя, конечно, когда я введу просвещенную автократию с элементами демократизма, вы на своей шкуре узнаете, какого гуманизма заслуживаете…
У покоев Аскланделлы слуги увидели нас издали, подобрались, одна из матрон, подобрав юбки, опрометью ринулась в ее апартаменты.
Альбрехт заметил уважительно:
– Принцесса держит их в руках!.. И нас не заставит ждать.
– Думаете? – спросил я, усомнившись.
Едва подошли к двери, та распахнулась навстречу, Джоанна выплыла первой, заулыбалась, как ясное солнышко.
– Ах, ваше высочество!.. Принцесса Аскланделла сейчас выйдет…
– Сейчас, – спросил я, – это через час?
Она не успела открыть хорошенький ротик, в дверном проеме показалась Аскланделла, высокая и стройная, едва не задевая высокой башней волос верх арки, в платье из золотой материи с красными вставками, эффектная настолько, что уже и не человек, а произведение непонятного искусства.
Я неуклюже поклонился.
– Ваше высочество… простите мое косноязычие, я просто одурел, глядя на вас.
Он ответила светлым ровным голосом:
– Тогда вам нужно поскорее спешить в Варт Генц. У кого заплетается язык, у того мысли…
– Могу себе представить, – сказал я, – что вы надумаете и напредполагаете. Хорошо, у вас мысли не заплетутся, они такие прямые и ровные, как колонны Пантокрабея…
– Это где такие колонны?
– Не знаю, – ответил я честно. – Но звучит весьма красиво и возвышенно. Не находите?
– Не нахожу, – ответила она любезно. – Или это опасно, не соглашаться с вами?
– Очень, – подтвердил я. – Разве не видите, я уверенно иду дорогой просвещенного деспотизма?
– А деспотизм бывает просвещенным?
– Увидим, – ответил я. – Все на своей дубленой шкуре… а что-то и на вашей. Правда, у вас, думаю, не такая мохнатая…
Она кивнула герольду, тот прокричал перед распахнутой в большой зал дверью:
– Их высочества Ричард Завоеватель и принцесса Аскланделла!
В зале многолюдно, но никого лишнего, Альбрехт и Норберт тщательно проинструктировали, кого пропускать, а кого вежливо послать как можно более изысканнее, чтобы звучало комплиментом.
Мы прошли через весь зал, справа и слева кланяются, задние приподнимаются на цыпочки, чтобы рассмотреть такую пару, блин, здесь все больше воспринимают нас именно как пару, им хоть кол на дурных головах теши, хоть орехи коли…
