– А мы вперед и дальше, – сказал я арбогастру.
Он фыркнул, соглашаясь, а как же иначе, только вперед и дальше, жизнь только тогда хороша, когда много скачки, мы спустились вниз, как грохочущий камнепад, намерились проскочить мимо, но все четверо вдруг замахали руками.
Донесся слитный вопль, и я нехотя послал арбогастра в их сторону.
Все четверо в толстых шубах, хотя солнце заставило их распахнуть, открывая дорогие кафтаны, шитые золотом, все четверо держатся со спесью хозяев жизни.
Я подъехал ближе, покрикивая на Бобика, чтобы не вырвался вперед, незачем пугать людей без необходимости, хотя, конечно, интересно.
Они смотрели на меня с живейшим любопытством, один сразу выехал навстречу и воскликнул:
– Вы первый, кого мы видим со стороны севера! Неужели дороги открылись?
– Зачем нам дороги? – ответил я с недоумением. – Есть направления, чего же еще?
Он всматривался в меня с жадностью, к нему подъехал еще один, такой же важный, что-то шепнул на ухо.
Первый подобрался, зыркнул на смирного Бобика, на арбогастра и уже потом на меня.
– Что-то о таком всаднике мы уж слышали, – проговорил он, чуточку запинаясь. – На огромном черном коне…
– А о собачке? – спросил я с интересом.
– И о чудовищной собаке, – договорил он неуверенным голосом, – хотя я бы не назвал ее чудовищной. Огромная – да, но она весьма хороша. Упитанная такая…
– Да и сам я ничего, – сказал я скромно. – Хотя и недостаточно упитан и дороден. Все верно, я тот самый. А с кем имею удовольствие зело общаться?
Он проговорил уже дрожащим голосом:
– Барон Кемберлит… А это моя родня. Ваше высочество, глазам своим не верю, хотя именно таким вас описывают… И что иногда вот так, без свиты и охраны…
Он не выглядел высокомерным или даже надменным, но держится, как сразу бросилось в глаза, с уверенностью и осознанием своего превосходства над другими. И еще чувствуется, без колебаний принимает на себя ответственность, это я понял по его решительному лицу и твердому взгляду.
– Я опаснее любой охраны, – заверил я с мягко зловещей улыбочкой. – Да и к чему героям показуха?.. Барон, у вас прекрасный замок.
– Спасибо, ваше высочество!
– Чувствуется добротность, – сказал я с одобрением. – Жаль, спешу и не могу побывать у вас в гостях, хотя и хочется. Потому передайте всем лордам Пекланда, которые готовы повоевать за честь, славу и богатую добычу… принц Ричард Завоеватель приглашает героев принять участие в его благородном походе по установлению мира и справедливости!
Он спросил настороженно:
– Ваше высочество?
– Нужно всего лишь, – сказал я, – продемонстрировать силу, а воевать, скорее всего, даже не придется. В соседней с вами Скарляндии сейчас свирепствует гражданская война, брат идет на брата, кровь льется по всей стране.
Его спутник всматривался в меня с напряженным интересом, лорд с вытянутым породистым лицом, волосы седые, но брови абсолютно черные без единого белого волоска, что говорит про элитную породу, острые скулы, тяжелая нижняя челюсть, суровый и невозмутимый.
– Ваше высочество, – произнес он, – я граф Парнвуд. Как я понимаю, вы хотите остановить войну без кровопролития?
– Точно, – ответил я. – Если желаете принять участие в благородном деле, за которое вам зачтется на небесах, а я не оставлю щедротами здесь на земле, то вам надлежит выставить свои войска на границу и выказать намерение вторгнуться, если на то будет мой приказ.
– Но не вторгаться? – уточнил он с недоумением.
– Я же хочу избежать кровопролития, – напомнил я.
Он посмотрел искоса.
– Почему?
– Это же мои земли, – ответил я честно. – Зачем разорять свое? Но лучше поговорим о милосердии и человеколюбии, верно?
Он улыбнулся, принимая мою откровенность как знак доверия.
– Это как водится, ваше высочество.
– Полагаю, – добавил я, – демонстрации будет достаточно. За это обещаю щедрое вознаграждение.
Он чуть поклонился с тем же невозмутимым видом, зато лицо барона Кемберлита воспламенилось, он чуть ли не облизнулся и сказал торопливо:
– Да-да, все знают, что отправившиеся с вами получают титулы и земли!
– Земли будут, – сказал я. – И титулы. Обещаю.
Я вскинул руку в прощании, герои говорят кратко, мне тоже иногда удается сказать кратко и емко, когда слежу за собой.
Бобик подскочил и понесся в прежнем направлении, арбогастр пошел следом сперва торжественным шагом, гордо и красиво выгибая шею, потом ринулся вскачь, и замок на горе вскоре скрылся за спиной.
Я раньше полагал, что составлять маршрут для Зайчика нужно очень тщательно: по прямой нельзя, нужно огибать горы, десятки слишком широких для перепрыгивания ущелий, а также довольно обширные Запретные Места, я же теперь государь, а не сорвиголова, должен сам избегать их и других не пускать…
Потом обнаружил, что арбогастр сам в нужных местах снижает скорость и заранее берет в сторону от ущелий, словно у него встроенный локатор. Так что для него достаточно лишь выбрать направление, а он сам будет мчаться, где-то ускоряясь, где-то замедляя бег, а то и огибая препятствия, а потом снова выходя на прежний курс, внося поправки на петли и зигзаги.
Сейчас он то набирает скорость, то сбрасывает ее так резко, что встречного ветра почти нет, а мимо проносятся стены ущелий, где нужно поворачивать резко то вправо, то влево, и удар о каменный выступ если их с Бобиком и не убьет, то меня может, я еще не знаю пределов моей регенерации… и как-то не хочется их проверять.
Что копыта стучат уже не по пекландской земле, а по ирамской, я догадался не по самой почве, а по времени, понял несколько запоздало, тут же впереди появилась река, а на той стороне поднялись высокие стены Зондерсгаузена, столицы королевства Ирам.
Арбогастр бодро пронесся по каменному мосту, на обоих берегах еще снег, но выгнутая спина из широких плит уже прогрелась под солнцем, даже успела обсохнуть, копыта звонко стучат, иногда даже заметны искры, хотя и светит яркое солнце.
На той стороне моста массивная арка, а в ней из свода высовываются острые зубья заградительной решетки. Это личный мост короля Иоанна-Георга Гехингена, нечто вроде подъемного моста через ров, только здесь вместо рва достаточно широкая и глубокая река.
Стражники вытаращили глаза, но, видимо, им уже рассказали в подробностях о моем прошлом визите, обрисовав во всех красках мой ужасающий вид и три головы, а также коня из самого ада и, конечно, чудовищного пса, что наверняка удрал из самой преисподней, чтобы служить еще более ужасному господину.
Я улыбнулся им, оба едва не попадали в обморок, один пролепетал:
