Мы дождались в молчании, когда он приблизился, навстречу бросились воины, ухватили за повод шатающегося от изнеможения коня и повели по кругу, постепенно охлаждая, а то падет замертво, а разведчик соскочил на землю и на подгибающихся ногах подбежал к нам.
– Ваше высочество, – крикнул он сиплым голосом, – мы обнаружили большую группу рыцарей, что на удивительно легких быстроногих конях продвигаются в нашу сторону со стороны севера!
– По такой распутице? – спросил я.
– У них удивительные кони, – сказал он горячо. – Нам бы таких!.. Я сам видел, как легко одолевают топи, болота и даже разлившиеся половодьем реки!
– Герои, – сказал я заинтересованно. – Чьи знамена?
– Ваши, – выпалил он. – Они остановились на ночной отдых, а я погнал коня к вам, но, думаю, несмотря на их ночевку, они вот-вот догонят…
– Вы успели с ними пообщаться? – спросил я.
– Да, – ответил он. – Это барон Норберт с его людьми и граф Альбрехт!
Я невольно широко заулыбался, чувствуя, как теплая волна счастья хлынула в меня, словно река в ущелье.
Меганвэйл тоже улыбнулся, он дружен с обоими, но спросил на всякий случай:
– Армия без них обойдется?
– Армия возвращается с победой, – ответил я. – Боев впереди не предвидится. Во всяком случае, серьезных. Вплоть до Сен-Мари.
Он переспросил с некоторым удивлением:
– Сен-Мари?
– Разве мы не обойдемся здесь без северной армии? – спросил я.
Он широко заулыбался.
– Ваше высочество, мы обошлись бы даже без привлеченных вами армий Пекланда, Ирама и Бриттии!
– И Гиксии, – сказал я. – Я создаю интернационал королей, тружеников пера и топора… Но как же я люблю, когда друзья рядом! Да побольше, побольше.
Он кивнул понимающе.
– Мне иногда кажется, наше лучшее завоевание в этом мире, это друзья… Ого, разведчик был прав!
Я повернулся в ту сторону, куда он вперил взгляд. По талой воде, лихо разбрызгивая ее, словно по теплой речной отмели, мчатся в нашу сторону всадники на прекрасных белых конях, изящных, с изысканно обрисованными мышцами под тонкой кожей.
Впереди Норберт и Альбрехт, и по мере того, как приближались, я видел их измученные лица и настолько забрызганную грязью одежду, что не рассмотреть ни гербов, ни золотого шитья.
Я пустил коня навстречу и, едва поднялись на пригорок, принял одного за другим в объятия, прижал к груди, чувствуя несвойственную мне нежность.
– Чувствовали, что я по вам соскучился?
Норберт сдержанно, но широко улыбался, Альбрехт сказал весело:
– Долго здесь торчите?.. Тут среди вонючих болот и по Мунтвигу можно соскучиться!
Я насторожился.
– Что-то слышно?
Он покачал головой.
– Мир велик. Мы видели только краешек…
Я кивнул слугам и оруженосцам, они уже окружили обоих, готовые тащить героев к бадьям с горячей водой, отпаривать старую грязь и смывать свежую.
– Переведите дух, – велел я. – Вас переоденут в какое-нибудь тряпье… что осталось от троллей, а потом пообщаемся уже без помех.
Альбрехт покрутил головой.
– От троллей?.. А где Растер?
Я не успел ответить, Норберт сказал уверенно:
– Мы промчались мимо в трех милях! Они за тем лесом, где верхушки обгорелые, как вы первым заметили и начали предполагать всякие непристойности…
– Хоть что-то я первым заметил, – пробормотал Альбрехт с сомнением, потом переспросил с недоверием: – а точно, я первым?
– Дорогой Норберт, – сказал я с чувством, – вы только с коня, а уже трудитесь и здесь так, как никто!.. Я недавно сам спрашивал, где мой Растер и как бы с ним повидаться, но никто не знает! А вы вот сразу…
Он удовлетворенно улыбнулся.
– Это моя работа, ваше высочество.
Альбрехт спросил живо:
– Навестим?.. Наши кони позволяют!
Я оглянулся на Меганвэйла, он кивнул.
– Ваше высочество, в этой грязи армия утонет. Придется еще недельку выждать. Так что если у вас такие кони…
– Тогда перекусим? – спросил Альбрехт. – Промочим горлы и к Растеру?
Я покачал головой.
– Откуда у вас только силы берутся… Вы же вдвое старше.
– И что? – спросил Альбрехт уязвленно. – Мы с Норбертом в самом расцвете молодости! Хотя, когда я был в пеленках, вот как вы сейчас, тоже считал мой нынешний возраст старостью.
– Убедили, – ответил я. – Так все-таки помоетесь… или сразу промочим глотки?
Норберт пробормотал в недоумении:
– Мыться? Зачем? Подсохнет, само осыплется. А вот вовнутрь принять не мешает, если на то будет ваша высокая воля.
Я указал в сторону моего шатра.
Оба ели за троих и пили за пятерых, что значит, сюда мчались и мчались, перекусывали на ходу и не покидая седел, но оба такие худые и жилистые, сплошная выносливость и выживаемость, что в самом деле не припоминаю их изнуренными или даже усталыми.
Норберт все нахваливал вино, а я создавал пополам с виноградным соком, чтоб не упились, а потерю жидкости восполнить необходимо. Альбрехт ел и пил умеренно, все расспрашивал, как здесь и что, я рассказал обоим вкратце ситуации в Варт Генце и в Скарляндии, что оба восприняли спокойно, ну да, а как же иначе, удивительнее было бы, если бы все осталось, как прежде. Едва кот из комнаты, мыши танцуют на столе…
У Норберта в самом деле чутье, почти вся его разведка осталась там, в Сакранте, но он безошибочно назвал все части Меганвэйла, кто из них где расположился, сообщил о бароне Хельмуте, что довольно неосторожно выдвинулся на восток, ломая порядок войск, но сам же и добавил, что сейчас это неопасно, у Мунтвига совсем нет крупных армий…
Их кони отдохнуть, конечно, не успели, но Альбрехт заверил, что если Норберт не ошибается, то Растер в самом деле недалеко, успеем увидеть его сегодня же вечером.
Бобик завизжал от счастья, когда услышал, что едем к Растеру, у них какое-то родство душ, оба просто влюблены друг в друга, полное взаимопонимание, никаких секретов.
Я на некоторое время усомнился:
– А вы сможете… по такой погоде?
– Погода начинает портиться от возраста, – напомнил Альбрехт.
– Погода, – заметил Норберт, – не бывает хуже настроения.
– Ну вы и орлы, – сказал я с сердцем, – хорошо, едем немедленно.
И все-таки я старался держать арбогастра позади, оба хорохорятся, однако выносливость любого орла имеет пределы.
Лагерь троллей оказался в самом деле за лесом, мимо которого я проскочил в двух-трех милях, но то ли я пронесся, как молния, то ли они маскируются просто замечательно, даже сейчас мы подъехали почти вплотную, а потом вдруг оказались в окружении острых копий.
