В Скарляндии, как сообщали злорадствующие разведчики, уже идет война на несколько фронтов, ибо кроме жестокой гражданской бойни добавилось вторжение армий со стороны Пекланда, Ирама и даже Бриттии.
По всей Скарляндии паника, растерянность, одни призывают сражаться до последней капли крови, другие самостоятельно послали гонцов, которые старательно уверяли меня, что местные вожди настолько чтят, что на руках пронесут к трону.
Я улыбался, кивал, говорил ласковые и ничего не значащие слова, но Меганвэйлу велел по-прежнему вести армию широким фронтом и размещать войска во всех ключевых местах.
– Так мои слова прозвучат весомее, – пояснил я. – Понимаете, герцог, почему я говорил, что мы не вторгнемся в Скарляндию?
Он подумал, предположил с хитрой улыбкой:
– Мы идем не как завоеватели, а как спасители?..
– Точно, – одобрил я. – Оказываем помощь братскому народу, несмотря на. Конечно же, войска Пекланда, Ирама и Бриттии не станут входить с нами в столкновение, а оттянут свои воинские силы взад. А мы поможем скарляндцам освободить их землю… заодно очистим ее и от мятежников.
Он широко улыбался, такой непохожий на всегда ровного и сдержанного полководца. На щеках, как я заметил, последние дни играет победный румянец, а в глазах разгорается лихорадочный блеск.
– Ваше высочество, – спросил он тихо, – а не пора ли начинать выявлять виновников вторжения в Варт Генц?.. Или планируете провести суд в Древограде, это их столица…
– Помню, – ответил я безучастно, – Древоград помню… А Скарляндия, гм… А зачем нам Скарляндия?
Он отшатнулся, посмотрел на меня выпученными глазами.
– Ваше высочество?
– Слишком много королевств, – пояснил я. – Не находите? Налицо классическая феодальная раздробленность, что весьма тормозит прогресс, а как нам без прогресса? Я вот просто не мыслю, как один пустоголовый, но влюбленный, не мыслил жизни без Вероны.
Он потряс головой.
– Простите, ваше высочество… но все-таки… мы вступаем на земли Скарляндии, а вы еще не дали указания…
– Идем на Древоград, – сказал я. – Это такой город.
– Столица!
– Уже нет, – ответил я. – Просто город.
– Ваше высочество?
Я повернулся, всмотрелся в его озабоченное лицо.
– Герцог, вы превосходный полководец. Думаю, вам самому будет проще управлять единой армией, а не десятком, где все тянут в разные стороны.
Он пробормотал настороженно:
– Разумеется, но как…
– Как вы уже слышали, – сказал я, – я еще на пути за отступающим Мунтвигом… хотя он на самом деле не отступал, но в официальных документах стоит говорить именно так, мы обязаны воспитывать молодое поколение на ярких и запоминающихся примерах… так вот, на пути за отступающим Мунтвигом я вторгся в королевство Эбберт и ликвидировал его за уход в сторону от библейских заповедей, за пренебрежение Церковью и нашими демократическими ценностями.
Он помотал головой, вид несколько ошалелый.
– Да-да, я слышал, весть об этом ужасающем деянии катится впереди вас…
– И приносит мне победы, – напомнил я. – Крепости открывают ворота и выносят ключи, в таких случаях я даже не ввожу туда войска. Но главное в том, что Эбберта больше нет… но его земли никуда не делись! Помните, я говорил на закрытом воинском совещании, что лучше Варт Генца может быть только Великая Улагорния?
Он ожил, выпрямился, посмотрел на меня, как дитя на взрослого дядю с полными руками конфет.
– То есть мы уже начали?..
– Это первый шаг, – сказал я негромко, посмотрел по сторонам и сказал почти шепотом: – Герцог, мы не будем разорять и наказывать Скарлянды! Это примитивно и по-дикарски. Думаю, Скарлянды должны исчезнуть с карт.
Он охнул, всмотрелся в меня.
– Так… скоро? Уже в этот поход?
– А зачем нам еще и Скарлянды? – спросил я. – Эти королевства мельтешат, мельтешат… Я объявляю о великом примирении. Даже о величайшем. Скарляндцы и вартгентцы встретятся на всеобщем собрании… не все, конечно, только верховные лорды, и там простят друг другу обиды…
Он покачал головой.
– Ваше высочество, вам много чего удавалось… но это… это немыслимо!
– Почему?
– Мы и раньше друг другу много не прощали, – сказал он свирепо, – а теперь, после этого предательского набега и захвата лучших плодородных земель с двумя городами, крепостью и сотней деревень…
– Я предложу такое, – сказал я, – что отказаться никто не сможет.
Он сказал с сомнением:
– Ну, разве что собрать всех в одном сарае, запереть и обложить его снопами с соломой. Да и то согласятся не все.
– А зачем, – спросил я в удивлении, – я тащу сюда армию? Это и есть дополнительный аргумент! Против него возражать как-то трудновато. Самых упорных просто и мирно лишим жизни. Зачем эти люди мирной и процветающей Улагорнии?
Он подумал, кивнул, глядя на меня с уважением.
– Простите, ваше высочество. Это в самом деле весомый довод.
– А вам что, – с интересом спросил я, – дураков жалко?
Он перекрестился.
– Говорят, Господь их зачем-то приберегает для Царства Небесного. Может быть, именно дураки когда-то спасут мир?
Я помрачнел, сказал невесело:
– Сплюньте, герцог. Но в будущем, похоже, будет и такое, что никакие мудрецы не помогут. Остается надеяться только на дурость… Но все равно беречь носителей этой сомнительной ценности не будем!
– Да, ваше высочество, – согласился он. – Дураков никто специально не разводит, откуда-то сами берутся. И чем больше живу, тем чаще встречаю.
– На наш век точно хватит, – подтвердил я. – К тому же у нас своей дурости хватит, незачем привлекать чужую… До Древограда сколько миль?
– Меньше пятидесяти, – ответил он, – но это летом да по ровному верхом всего двое суток пути…
– А сейчас?
Он ответил со вздохом:
– Неделя, ваше высочество.
На очередном привале я вызвал Альбрехта в шатер, велел стражам никого не подпускать, чтобы не подслушали, вытащил из седельной сумки лист бумаги.
– Граф, возлагаю на вас неприятное дело государственной важности.
Он произнес сдержанно:
– Ваше высочество?
– Вот список, – сказал я, – это люди, что явно окажут сопротивление… хотя бы из престижа. Дескать, дрались с захватчиками до последнего!.. Их в плен не брать, пусть красиво погибнут с мечами в руках. В первую очередь Коготь, сын погибшего Арданта, вождя керенгариев, теперь он вождь своего племени. Люди отважные, но слишком тупые, чтобы приняли перемены.
