Брат Вульфстан поблагодарил его и проводил до двери.
— И запомните. Будьте осторожны. Никому не доверяйте.
— Даже аббату Кампиану?
— Даже ему.
— И Люси Уилтон?
Особенно ей.
— Просто запомните. Никому не доверяйте. А когда я узнаю всю правду, то сразу сообщу, что опасность для нас миновала.
— И вы присмотрите за Люси Уилтон?
— Обещаю.
Вульфстан поверил Оуэну. Но все равно чувствовал себя предателем. Он опустился на колени перед своим маленьким алтарем Святой Девы, чтобы вознести молитву.
16
КОРЕНЬ МАНДРАГОРЫ
Ветер нес с собой запах реки. Оуэн брел сквозь метель, и на сердце у него было тяжело. Вульфстан хотел защитить Люси Уилтон. Оуэн хотел защитить Люси Уилтон. Николас Уилтон, можно не сомневаться, тоже хотел ее защитить — она все-таки его жена. Все хотели защитить прелестную, нежную Люси. Но что, если в глубине души она смеялась над всеми этими мужчинами, пользовалась своей властью над ними? Не могло ли случиться так, что Люси по некоторым услышанным подробностям узнала пилигрима и отомстила ему? Вот что тяжелым грузом легло на сердце Оуэну. Неужели это она приготовила снадобье и отдала Николасу, чтобы он отнес в аббатство?
Люси обслуживала покупателей, когда Оуэн добрался до лавки. Кивнув ей, он прошел на кухню. Служанка скребла камни перед очагом под критическим взором Бесс Мерчет.
— Поздоровайся с Оуэном, Тилди. Огромные глаза на бледном худом личике, хорошеньком, если бы не красное родимое пятно на левой щеке. Девушка начала подниматься с колен.
— Это не обязательно, — сказала Бесс. — Просто поздоровайся.
— Доброе утро, мастер Оуэн, — дрожащим голоском произнесла служанка, глядя ему в ноги.
— Не зови его мастером, Тилди, он ученик.
Оуэн улыбнулся.
— Доброе утро, Тилди. Я вижу, ты занята. Постараюсь не болтаться под ногами.
Тилди благодарно улыбнулась. Бесс фыркнула. Девушка сгорбилась, ожидая удара, но его не последовало, и она вновь вернулась к работе с такой энергией, что хватило бы превратить камни в крошку.
— Пожалуй, загляну-ка я к хозяину, — произнес Оуэн.
Бесс вздохнула, покачав головой.
— Нет нужды. Сейчас у него архидиакон.
Оуэна окликнула Люси, появившись в дверях.
— Пригляди за лавкой, Оуэн. Мне нужно подняться к Николасу.
Он прошел в аптеку, радуясь возможности спастись от зоркого ока Бесс. Теперь, открывшись Мерчетам, он опасался находиться рядом с ними, боясь, что один из них проговорится и выдаст его истинные цели. К тому же у Бесс была неприятная манера наблюдать за ним, словно она знала все его грехи и считала мерзавцем. Ему было жаль Тилди.
* * *
Люси, перепуганная, но преисполненная решимости, осторожно поднялась по ступеням. Сдвинув платок на сторону, она припала ухом к двери.
— Он был безнадежным больным, Николас.
— Монтейн, а теперь и Дигби. Когда же этому придет конец, Ансельм?
— Тебе нельзя расстраиваться, Николас. Забудь о них.
— Какой ты хладнокровный.
— Неужели у тебя такая короткая память? Когда-то Джеффри Монтейн напал на тебя и оставил, приняв за мертвеца.
— Когда он увидел меня в ту ночь, Ансельм… Боже, какое у него было лицо!
Люси едва не вскрикнула от изумления. Джеффри Монтейн. Рыцарь ее матери. Она опустилась на верхнюю ступеньку. Джеффри Монтейн и Николас? Что могло между ними произойти? И к чему теперь вспоминать о Джеффри? Он ведь исчез сразу после смерти матери.
Она снова наклонилась к двери. Кто-то плакал. Наверняка Николас. Люси не могла себе представить плачущего Ансельма. Этот монстр сведет на нет все ее усилия выходить мужа! Ансельм что-то пробормотал.
— Я… нет. Со мной все в порядке, — сказал Николас. — Просто… я должен… кое-что сказать.
«Монтейн, а теперь и Дигби». Какая между ними связь? Люси сидела в темноте, напряженно размышляя. «Когда Джеффри Монтейн напал на тебя и оставил, приняв за мертвеца». Вульфстан рассказал Николасу, как пилигрим не мог поверить, что он теперь аптекарь. Этот человек считал Николаса мертвым. Люси вспомнила, что пилигрим сражался во Франции в отряде отца. Точно. Этот странник не кто иной, как Джеффри Монтейн. Святые небеса. Что это означало? Почему они с Николасом дрались? И почему она никогда об этом не слышала?
— Ты не причинишь ей вреда, Ансельм.
— О ней речи не идет.
— Ансельм, ты должен пообещать мне.
— Они погубили тебя, Николас. Сначала ее мать, теперь она, дьяволица.
Люси ошеломило, сколько яда звучало в голосе архидиакона.
— Люси хорошая женщина.
— Она ослепила тебя. А теперь она там, внизу, вместе со своим одноглазым любовничком дожидается твоей смерти.
Чудовище. Люси хотелось ворваться в комнату и выцарапать ему глаза. «Нет, Николас. Не слушай его».
— Это ты слеп, Ансельм.
Голос Николаса звучал очень слабо. Нужно пойти к нему. Но если Ансельм заподозрит, что она подслушивала… Господи, с какой ненавистью он говорил. Ей казалось, будто он видит сквозь дверь и следит за ней холодным, бесчеловечным взглядом. Люси убежала на кухню.
Тилди подняла глаза, когда Люси, задыхаясь, прислонилась к дверному косяку.
— Миссис Уилтон!
— Люси, что случилось? — Бесс тут же оказалась рядом.
Люси покачала головой.
— Ничего. Я была… — Она снова тряхнула головой. — Нужно вернуться к работе.
— Чепуха. Ты только посмотри на себя.
— Пустяки, Бесс. Прошу тебя. Она торопливо ушла в лавку.
При виде миссис Уилтон Оуэн тоже изумился: платок съехал набок, выбившиеся на висках пряди прилипли к щекам.
— Не стоило так торопиться.
— Мне нужны несколько горшков с верхней полки. Будет легче, если я передам их тебе. — Она задыхалась.
— Присядь на минутку.
Его удивило, что она послушно опустилась на скамью за прилавком. Под глазами пролегли тени, лицо побледнело. Что это — чувство вины или беспокойство из-за болезни мужа? Оуэн надеялся, что последнее, да еще чрезмерная работа. Люси потерла локоть, словно и кости у нее тоже ныли.
— Что-нибудь принести?
Она покачала головой.
— Просто помоги мне достать горшки.
— Лучше я залезу наверх, — предложил Оуэн.
Люси вздохнула.
— Если нам предстоит и дальше работать вместе, ты должен не обсуждать мои распоряжения, а просто выполнять их. Как ты думаешь, у тебя получится?
