— Что ж, Оуэн Арчер, пришла пора обсудить твои успехи.
Вот так, без всякого предупреждения. Бросил его на произвол судьбы, мол, барахтайся, как знаешь, а потом вдруг требует отчета. Обычная прихоть. Хотя, с другой стороны, возможно, именно теперь он обретет свободу.
— Ваша светлость, признаю, у меня нет точного ответа, каким образом умер Фицуильям. Есть только вопросы.
Торсби знаком предложил Оуэну сесть напротив, незрячим глазом к огню. Какая чуткость с его стороны. Или, может быть, Йоханнес заранее расставил кресла.
Секретарь архиепископа протянул Оуэну бокал вина, который тот поднял, поприветствовав Торсби.
— Большое спасибо, ваша светлость. Это то, что нужно после такого неприятного дня, какой выдался сегодня. Началось все с похорон, а закончилось у постели умирающего хозяина. — Оуэн с наслаждением осушил кубок.
Торсби улыбался. Это была далеко не та дружеская улыбка, которую желал бы видеть Оуэн. Должно быть, архиепископ что-то заподозрил, что-то услышал, и это ему не понравилось. Да, уклончивость тут не поможет.
— Ты сказал, что у тебя появились новые вопросы? — медоточивым голосом поинтересовался Торсби, но его собеседник почуял опасность.
Оуэн отставил кубок и подался вперед.
— Вкратце, я потерял человека, который помогал мне в расследовании. Я говорю о судебном приставе Дигби. Он утонул. Думаю, не случайно.
Архиепископ приподнял брови, но это не обмануло Оуэна. В глазах Торсби не было удивления.
— Почему пристав? — спросил он. — С какой стати тебе полагаться на человека, которому мало кто в Йорке доверяет?
— Он предложил мне услуги в обмен на сведения. У меня не было причин не доверять ему.
— Большинству людей достаточно того, что он пристав.
Оуэн пожал плечами.
— Я валлиец. Я по своей природе всегда иду против течения.
Торсби едва заметно улыбнулся.
— Ну и что, Дигби был удовлетворен теми сведениями, которые ты ему сообщил?
Разговор не получался.
— Я не совсем так выразился, ваша светлость. Он тоже интересовался смертями в аббатстве. И хотел помочь. Я открыл ему имя умершего паломника. А он сумел мне рассказать, почему тот появился в Йорке.
— И это оказалось для тебя полезным?
— Думаю, эти факты мне еще пригодятся. — Оуэн снова взял в руки кубок, незаметно наполненный секретарем, и начал потягивать вино, пытаясь придумать, как ему повернуть разговор, чтобы защитить Люси Уилтон. Но взгляд Торсби побудил его сказать правду. — Дигби, видите ли, был в аббатстве в тот вечер, когда умер Монтейн.
Теперь во взгляде Торсби действительно появилось удивление.
— Он обнаружил Николаса Уилтона без сознания рядом с лазаретом. Уилтон только что доставил лекарство для Монтейна. — Оуэн помолчал. — Мне бы помогло, если бы вы сразу рассказали о связи Монтейна с покойной леди Д'Арби.
Торсби холодно взирал на Оуэна.
— Я счел, что это неважно для расследования смерти Фицуильяма.
— А вот Дигби посчитал это важным. Он был уверен, что все взаимосвязано, только не знал, каким образом.
— Любопытно, что Дигби заинтересовался этим делом.
— Дигби сам был любопытен.
— Если он так много тебе рассказал, то, вероятно, поведал и причину своего интереса, — заметил Торсби. — Видимо, он тебе доверял.
Архиепископ пытливо вглядывался в лицо Оуэна, словно пытаясь прочесть на нем правду, которую тот пытался скрыть.
«Как он спокоен, — подумал Оуэн. — Как уверенно он себя чувствует в своем мире».
— Я не сомневаюсь, что вы сочтете это правдоподобным, — попытался уклониться он.
— А ты все-таки попробуй рассказать.
Оуэн набрал в грудь побольше воздуха.
— Дигби подозревал архидиакона Ансельма в том, что тот покрывает Николаса Уилтона. Приставу не давала покоя мысль, что архидиакон мог быть замешан в этой истории.
Торсби прикрыл глаза, а когда снова открыл их, то не посмотрел на Оуэна, а хмуро уставился в огонь.
— Опять эта связь. Но что такого совершил Уилтон? Зачем Ансельму понадобилось его защищать?
Оуэн пожалел, что не может подняться и походить по комнате. Отчасти он был сбит с толку. Архиепископ явно знал о близости Ансельма и Николаса. Хорошо бы иметь хоть какое-то представление о том, что еще известно архиепископу. Возможно, теперь уже все. Лучше бы это была дуэль на мечах. А еще лучше сразиться в рукопашном бою. А так Оуэн просто не знал, где находится.
— Что совершил Уилтон? — тихо спросил Торсби.
— Дигби думал, что он отравил Джеффри Монтейна. Любовника леди Д'Арби, приходившейся матерью его жене.
Архиепископ секунду рассматривал пламя, потом со вздохом отставил кубок.
— Итак, он думал, и, возможно, ты тоже так думаешь, что Уилтон отравил Монтейна ради жены, пожелавшей отомстить за поруганную честь семьи, а теперь чувство вины убивает аптекаря?
— Думаю, миссис Уилтон не подозревает, кто был этот пилигрим.
Торсби впился в него внимательным взглядом.
— Тебе нравится жена Уилтона?
У Оуэна внутри все перевернулось. Он почувствовал себя котенком, загнанным в угол, неспособным угадать намерения этого человека из другого мира, державшего в руках его судьбу.
— Она моя хозяйка, ваша светлость.
— Это так. Но она к тому же красива и скоро овдовеет.
— Вы сомневаетесь в моей способности здраво рассуждать. Но выслушайте меня до конца. Тут есть еще одна дополнительная деталь. Ваш архидиакон. Когда-то давно Ансельм и Николас Уилтон были близки, но в течение последних лет Ансельм с ним не разговаривал. На следующее утро после того, как Николас слег, архидиакон явился в его дом, проявляя большое беспокойство о его здоровье. Теперь он регулярно наведывается к Николасу, даже несмотря на то что его визиты расстраивают больного — причем так сильно, что сегодня, например, Уилтон чуть не умер.
Торсби молча воспринял сказанное. Потом поерзал немного в кресле.
— Все это очень интригующе, Оуэн Арчер, но я нанял тебя затем, чтобы ты расследовал смерть моего подопечного Фицуильяма.
— Обе эти смерти связаны, ваша светлость. Я уверен. И думаю, что смерть Фицуильяма была случайной, в отличие от смерти Монтейна.
— Яд, приготовленный для Монтейна, дали Фицуильяму?
Оуэн кивнул.
— А Дигби это заподозрил?
— И теперь мертв.
— Николас Уилтон вряд ли мог убить Дигби.
— Чего не скажешь об архидиаконе.
Торсби долго смотрел на Оуэна мрачным взглядом.
