— Я присмотрю за ней.
— Неужели? А где же ты был сегодня утром, когда к ней явился Ансельм?
Оуэн закрыл зрячий глаз.
— Этого больше не случится. Я уже позаботился.
— Каким же образом?
— Архидиакон ненадолго уедет из Йорка.
— Ненадолго. Прелестно. Тебе как раз хватит времени заварить кашу и благополучно убраться. А ты не подумал, что она-то здесь останется, когда ты уедешь? Архидиакон к тому времени уже вернется.
— Думаю, он не вернется.
Бесс смотрела на его серьезное лицо, пока до нее доходило сказанное.
— Что ж, тогда ладно.
Оуэн потер щеку под повязкой.
— Она такая вспыльчивая. Никогда не могу угадать, от чего она заведется.
— Вы повздорили?
— Любой разговор у нас переходит в спор.
— У нее сейчас много забот. Болезнь мужа, да и в лавке полно дел. Ты в состоянии ей больше помочь, знаешь ли.
— Каким образом?
— Откройся ей, как открылся мне. Расскажи ей, зачем ты здесь, что тебе известно.
— Не могу.
— Подготовь ее к тому, что ты не всегда будешь рядом.
— Лучше ей ничего не знать.
— Так ты думаешь, она ничего не знает?
При этих словах он окаменел.
— Что вы ей рассказали?
— Я? Ничего. Но у нее есть глаза и уши.
Тут он вспомнил, как застал Люси на лестнице.
— Она подслушивала разговор между архидиаконом и мастером Уилтоном.
— Ну и что, даже если так? — Бесс пожала плечами.
— Это опасно, Бесс.
Она закатила глаза.
— Думаешь, я не знаю?
— Что она слышала, Бесс?
— Не могу тебе сказать. Она догадается.
— Я ничего ей не скажу.
Бесс покачала головой.
— Нет. Она все равно узнает. Ты должен довериться ей. Ради ее безопасности, Оуэн. Ты должен.
— Не могу.
— Почему, черт возьми?
— Откуда мне знать, что ей можно довериться?
— А что, по-твоему, она сделает? Расскажет Николасу?
Он молча уставился в кружку.
— Это смешно. Ты должен ей доверять. Пусть и она знает, что может доверять тебе. Иначе ей не миновать беды. Над ней уже сейчас нависла опасность.
— Она поэтому послала за тетей Филиппой?
— А ты что подумал? Что она вдруг решила снова вернуться под крылышко семьи?
— Возможно. Раз Николас на смертном одре.
— Ты глупец, Оуэн Арчер. Сегодня утром я так из-за нее разволновалась, что велела младшему братишке Кит проследить за ней. Так вот, она ходила в аббатство повидаться с лекарем. У нее появились кое-какие идеи насчет той ночи, когда умер пилигрим. Теперь она старается выяснить, что тогда случилось. Поттер Дигби тоже взялся распутать клубок и оказался в реке. Так как ты теперь оцениваешь ее шансы остаться в живых?
— Архидиакона вышлют из города.
— А-а, значит, это он швырнул Дигби в реку, да?
— Я этого не сказал.
— Поговори с ней. Слишком опасно оставлять ее в неведении.
— А почему вы сами не рассказали ей обо всем?
Бесс возмущенно надулась.
— Я же дала слово никому ничего не рассказывать. За кого ты меня принимаешь?
— Так она сегодня ходила в аббатство? Зачем?
Бесс поднялась.
— Я свое дело сделала, теперь решай сам. — И она пошла обходить столики.
— Чертова баба, — буркнул Оуэн.
Глаз под повязкой болел, кожу дергало. Арчер взял кружку с элем и отправился к себе.
* * *
Люси сидела за столом возле окна, выходящего в сад, и не отрываясь разглядывала конторскую книгу. «МД». Вот с кем она должна поговорить. Придется найти способ повидаться с Магдой Дигби. Это было еще труднее, чем найти для этого время. Ей понадобится проводник. Прошлой весной одна молодая женщина утонула, когда поскользнулась, спускаясь по берегу вдоль стены аббатства. Скорее всего, и судебный пристав погиб так же.
Она посмотрела на Николаса, который лежал, повернувшись к ней спиной. Дыхание у него было неровным, значит, он не спал. Он отвернулся, когда она пыталась поговорить с ним о матери.
— Почему вдруг о ней не стоит упоминать, Николас? Мы ведь всегда с тобой разговаривали о маме. Такие разговоры дарили мне утешение.
— Не могу, — сказал он и отвернулся. Насколько все было бы легче, если бы он ответил на ее вопросы.
— Я знаю, что Джеффри Монтейн ранил тебя, после того как мама умерла.
Она увидела, как напряглась его спина, но он не повернулся, не проронил ни слова. Несносный.
Поэтому Люси и сидела, уставившись в старую книгу, сердясь на Николаса и в то же время пугаясь его поведения. Как сильно изменился ее муж. Неужели из-за болезни? Нет. Одна только болезнь сделала бы его еще нежнее, еще доверчивее. Его поведение говорило одно: он что-то скрывает. Он в чем-то виноват. Она все более и более убеждалась, что он отравил Джеффри Монтейна. Но почему? Ей нужно было знать, что произошло между этими людьми.
День выдался трудный. В конце концов, даже несмотря на все беды, она начала клевать носом над книгой. Тут что-то стукнуло в стену. Люси встрепенулась, прислушалась. И снова удар камня о наружную стену. Она поднялась, выглянула во двор. Фигура в черном, на голове капюшон. Брат Вульфстан? Увидев ее в окне, человек быстро отошел в глубину сада. Слишком быстро для старого монаха. Люси зажгла масляную лампу, спустилась вниз и, набросив плащ, вышла из дома. В темном саду что-то вспыхнуло. Потом снова. Сарай. Пожар. Сердце в груди бешено забилось. Кто-то увидел огонь и попытался ее разбудить. Слава Богу. Она оставила лампу на полу за порогом и схватила ведро. Теперь быстро к колодцу. Люси вытянула ведро, наполнила то, которое принесла с собой, и потащила к сараю. Огонь полыхал внутри, у задней стены. Придется войти внутрь, чтобы погасить его. Дверь оказалась открыта. Вероятно, тот человек, который ее предупредил, уже боролся с пламенем.
— Вы там? — крикнула она с порога.
Заглянув внутрь, она ничего не увидела из-за дыма. Люси переступила порог, намереваясь выплеснуть ведро в дальний угол и побежать обратно к колодцу. Но из тени появилась рука, вырвала у нее ведро и швырнула за дверь.
— Идиот! — прокричала Люси. Она вытерла глаза и уставилась в бледное лицо архидиакона. — Там ведь было полно воды. — Она повернулась, чтобы поднять ведро и снова помчаться к колодцу.
Архидиакон схватил ее.
