— Можно подумать, что вы не одобряете наших с миссис Элис отношений. Но мы старые друзья, Джон. Вы всегда служили мне верой и правдой. Я не стану в вас сомневаться. — Король поднялся.
Торсби тоже.
— Завтра снова поговорим. — Голос короля звучал тихо, спокойно. — Тогда и сообщите мне о своем решении.
Повернувшись, Эдуард вышел из комнаты.
Торсби поежился. Разговор ему не удался. Совершенно не удался. Наверное, Элис Перрерс наложила на него проклятие.
16
Неприятная встреча
Ветер хлестал Торсби, когда он, стоя на зубчатой стене Виндзорского замка, наблюдал за догорающими головешками пожара, учинившего краткий переполох ранним утром, — сгорела хижина дровосека, построенная на краю леса. Дождь прекратился, стоило подняться холодному северному ветру. От одного дерева оторвалась огромная ветвь и упала на крышу лачуги, когда вся семья собралась поужинать перед очагом. Сначала запылал ветхий домишко, затем огонь перекинулся на поленницу дров. Двоим ребятишкам удалось выжить — они оказались проворнее родителей.
Обычное несчастье, не кара Божья. Чему такая смерть может научить человека? Не строить жилище на краю леса? Не разводить в доме огонь? Сделает из ребятишек, оставшихся в живых, хороших христиан, после того как погибли их родители вместе с грудным младенцем? Или любая смерть бессмысленна? Быть может, навязчивая идея Торсби докопаться до истинной причины двух убийств — всего лишь средство избавиться от собственного страха смерти?
Торсби отвернулся от тлеющих головешек, сделал несколько шагов по обледеневшим каменным плитам и спустился в замок, к свету и теплу. Перед дверью своих покоев он задержался, раздумывая, не отправиться ли ему в часовню, чтобы помолиться о душах дровосека, его жены и младенца. Но руки и ноги у него совсем застыли от холода, и он решил сначала согреться глоточком бренди перед камином.
И тут же поплатился за свой эгоизм. Едва войдя в комнату, он увидел Элис Перрерс: она сидела перед огнем и потягивала что-то из собственного драгоценного кубка. Нед в ответ на вопросительный взгляд Торсби лишь пожал плечами.
При виде архиепископа Элис почтительно привстала.
— Ваша светлость, — пробормотала она, делая изящный книксен, и подняла на него глаза, которые в отблесках пламени мерцали янтарным огнем, совсем как у кошки.
Торсби вдруг почувствовал, как сильно у него забилось сердце.
— Прошу вас. — Он жестом пригласил Элис снова занять ее место. — Вы так хорошо здесь устроились. — Он решил ни за что не показывать, как она ему ненавистна. — Весьма неожиданное удовольствие, миссис Элис.
Нед принес стул канцлеру, затем налил ему бренди. Торсби остался доволен.
— Ты предвосхищаешь мои желания. Благослови тебя Господь.
Элис молча наблюдала, как устраивается Торсби.
Архиепископ не торопился. Он передал Неду бокал с бренди, чтобы тот его подержал, пока он сам согревал руки над огнем. Потом Торсби снова взял бокал, уже не боясь его опрокинуть, и попросил Неда поменять ему отсыревшие сапоги на сухие туфли.
Все это время за ним следили кошачьи глазки. Когда Торсби наконец устроился, а Нед удалился на свое место в темном углу, миссис Элис улыбнулась.
— Прошу простить мое вторжение, ваша светлость, но мне не хотелось ждать. Сегодня вечером за столом король говорил, что вы очень обеспокоены убийствами, произошедшими на территории вашего собора.
Торсби потягивал бренди мелкими глотками, не сводя глаз с продолговатого бледного личика, и ничего не говорил.
Миссис Элис даже бровью не повела от такого пристального взгляда. Более того, казалось, она гордилась собой. Кошачьи глазки поблескивали при свете камина.
— Я сказала, что такое беспокойство, по-моему, только достойно похвалы и что ваши обязанности архиепископа гораздо более важны, чем рождественский подарок для меня.
Торсби никак не мог понять, что в этой женщине позволяло ей держаться так уверенно и смело в разговоре с лорд-канцлером Англии.
— Король рассказывал об убийствах? — Он попытался сосредоточиться на ее словах и не думать больше о тонкой шейке, которую было бы так легко сломать, или белой груди, вызывавшей у него совсем другие мысли.
— Однажды мне довелось посетить представление на празднике Тела Христова в вашем городе. — Элис улыбнулась. — Король говорит, что один из убитых — это тот человек, который играл Христа в сценах Судного дня. Я запомнила его. То ли из-за того, что это было последнее представление, то ли из-за его игры. Он так превосходно справился с ролью, что я, помнится, подумала, какой, наверное, это хороший человек, раз так убедителен в образе Иисуса. Вы должны найти его убийцу.
«Вы должны». Милостивый Боже, как ему вынести это? Торсби не смотрел ей в глаза, зная, что в его взгляде бушует ярость. Но голос все равно его выдал.
— Мне приятно слышать от вас такие слова.
Воцарилось молчание. Только в камине шуршал пепел догоравшего бревна. Торсби слышал, как наверху в трубе завывает ветер. Он бросил взгляд на миссис Элис. Кошачьи глазки вопросительно всматривались в его лицо. Бледные щеки покрылись румянцем.
— Простите меня, — сказала Элис. — Я вижу, что зашла слишком далеко. Прошу вас, ваша светлость, я вовсе не хотела вас оскорбить. Я надеялась… — Она вытянула из рукава платок и промокнула уголки губ. — Король считает вас одним из самых надежных своих помощников. Мне хотелось стать вам другом. Но я себя неловко повела.
Торсби ни на секунду не поверил, что она ищет его дружбы. Но он ничего бы не выиграл, если бы стал ее запугивать.
— Начнем сначала, миссис Элис. Вы узнали об убийствах, случившихся возле моего собора. Вы понимаете мою озабоченность. Вы помните Уилла Краунса. И считаете, что расследовать убийство важнее, чем решить вопрос о вашем рождественском подарке. Я правильно изложил?
Она не была настолько хорошей актрисой, чтобы удержаться и не позволить румянцу вспыхнуть на бледном лице, когда он кратко суммировал все сказанное. Но голос ее звучал мягко и кротко.
— Это все подоплека, ваша милость. На самом деле я пришла сказать, что уговорила короля разрешить вам вернуться в Йорк. Я надеюсь, что в ответ вы окажете мне услугу — возьмете с собой письмо к моему кузену из Рипона. Я ведь не о многом прошу?
Торсби не мог отрицать, что просьба пустяковая. Он был волен уехать, избежать неразрешимой проблемы. А захватив с собой письмо, он тем самым освобождался от дальнейших обязательств перед этой женщиной. Тем не менее ему претило оказывать ей хоть какую-то услугу.
— Рипон, говорите? Это к северу от Йорка.
— Но у вас ведь наверняка найдется посыльный, которого вы можете отправить из города?
— Наверняка и у вас найдутся посыльные, которых вы могли бы послать из Виндзора.
