— Я знаю, не в ваших правилах сплетничать, — продолжал Оуэн, — но нам бы весьма помогло, если бы мы знали, о чем шел спор.
— Что ж, как я уже сказала, они горланили вовсю. Я услышала, как Краунс обвинял Ридли в том, что тот разрушил жизнь двух порядочных женщин.
— Гилберт Ридли любитель женщин? — удивился Торсби. — Этот громогласный толстяк с поросячьим лицом? Никогда бы не подумал. Такой только за деньги может снискать женскую благосклонность.
Бесс фыркнула.
— Нет, Краунс имел в виду жену и дочь Ридли. Миссис Ридли почти не видит своего супруга, а дочь замужем за человеком, которого Краунс назвал скотиной, а сам Ридли говорит о нем как о выскочке.
— Где сейчас Ридли?
Бесс дернула плечом.
— Заплатил по счету и съехал, пока я была в булочной. Муж отпустил его без всяких расспросов. Том ведь еще не слышал об этой беде.
— И вы нашли руку в комнате Ридли?
— Она лежала на полу в самом центре. Если бы ее нашла Кит, решив прибраться, то, можете не сомневаться, нам пришлось бы туго. От этой девчонки было бы мало толку недели две, никак не меньше.
— А что этот спор, — продолжал выпытывать Оуэн, — как вы думаете, он был так серьезен, что мог привести к убийству?
Бесс улыбнулась мужу своей лучшей подруги и решительно тряхнула лентами на чепце.
— Нет. Просто два дружка хватили лишку, как сказал мастер Ридли.
— После того как Краунс ушел и Ридли поднялся к себе, он больше не выходил? — поинтересовался Оуэн.
— У него отдельная комната. Что он делал после того, как мы все легли спать, не знаю. Рука не могла сама залезть на второй этаж. — Бесс оглядела слушателей. — И еще одно. — Не успел Торсби ее остановить, как она приподнялась и развернула неприглядный сверток. — Краунс носил кольцо-печатку на правой руке. Так вот, печатка исчезла. Найдете кольцо — найдете убийцу, я бы так сказала.
Торсби, поморщившись, поддел пером край рогожки и накрыл руку.
— Я могу рассчитывать, что вы больше никому не расскажете о своей находке, миссис Мерчет? Нам бы не хотелось лишать Гилберта Ридли его доброго имени.
Ридли как-то намекал, что готов пожертвовать в казну собора большую сумму.
Бесс фыркнула.
— Мы позаботимся о его добром имени, что нам еще остается? Не беспокойтесь, ваша светлость, мне можно доверять. А я, надеюсь, могу быть уверена, что весь белый свет не узнает о находке в одном из номеров моей гостиницы?
— Мы с капитаном Арчером предадим это огласке только в случае крайней необходимости.
Бесс удовлетворенно кивнула и принялась не спеша потягивать бренди.
— Я слышала, будто труп нашел какой-то мальчишка.
Архиепископу не понравилось то, что Бесс Мерчет настраивается на долгую беседу.
Он поднялся.
— Не смею вас больше задерживать, миссис Мерчет. Как вы говорите, у вас много дел.
Бесс осушила бокал и поднялась, расправляя юбки.
— Ваша светлость. — Она слегка присела в книксене.
— Благодарю за помощь, миссис Мерчет.
— Это мой долг, ваша светлость, — заявила она и горделиво выплыла из комнаты.
Оуэн подождал, пока не щелкнул замок, после чего заговорил:
— Итак. Вы полагаете, Ридли убил Краунса после вчерашней ссоры?
Торсби покачал головой.
— Слишком очевидный вывод. Моим стражникам хватило идиотизма оставить на месте преступления эту проклятую руку. Ридли — совсем другое дело, он многие годы ведет дела Голдбеттера, представляя его компанию в Кале и Лондоне. Чтобы продержаться так долго на этом посту, требуется незаурядный ум. И умение заметать за собой следы.
— Краунс был его деловым партнером?
— По утверждению Йоханнеса, да. Он был человеком Ридли в Йорке и в Халле.
— Кто-то отрезал правую руку Краунсу, чтобы обвинить его в воровстве? А затем подкинул улику его деловому партнеру?
Торсби пожал плечами.
— Вот это нам и предстоит выяснить. — Он подошел к камину и постоял немного, разглядывая что-то внутри, после чего внезапно повернулся. — Я хочу, чтобы ты отправился за Ридли. Наверняка сейчас он держит путь домой, в Риддлторп, свое поместье возле Беверли.
— Вы хотите, чтобы я поехал немедленно?
— Да. Догони его, пока он не опомнился. Выясни, что ему известно. Предложи сопроводить его домой, постарайся обыскать его поклажу. Вдруг эта женщина права насчет кольца с печаткой! Хотя Ридли мог взять его на хранение. Как я уже сказал, хочу выяснить все побыстрее. Мне не нужны лишние заботы в Виндзоре.
— Ни за что на свете не стал бы мешать вашему веселью, — отозвался Оуэн, с трудом скрывая раздражение: его возмутили приоритеты Торсби.
— Я еду не на праздник, Арчер, а исполнять официальные обязанности.
Оуэн пожал плечами.
— А что насчет мальчишки, видевшего убийство?
— Ты о Джаспере де Мелтоне? — Торсби покачал головой. — Его мать при смерти. Джаспер рассказал нам все, что видел. Оставь его сейчас в покое.
— Возможно, ему известно что-то еще.
— Поговорим об этом позже.
— Сдается мне, над ним нависла опасность.
— Было темно. Он не мог разглядеть лиц, поэтому и убийцы не могли разглядеть его лица.
— Вы прекрасно знаете, скоро весь город услышит, что этот самый Джаспер стал свидетелем убийства.
Торсби, нахмурившись, сменил тему разговора:
— Для нас важнее Ридли. Микаэло даст тебе рекомендательное письмо с моей печатью, которое ты вручишь Гилберту Ридли.
— Ваша светлость не удостаивает меня чести попросить моей помощи?
Торсби удивленно вскинул брови.
— Я никогда не прошу.
Оуэн покинул покои архиепископа разозленный; бесполезный глаз под повязкой пронзали острые иголки боли. Арчер был раздосадован не только тем, что архиепископ имеет над ним власть, но и тем, с каким равнодушием Торсби отнесся к мальчику. Джаспер де Мелтон не представлял для него важности, ибо не был ни видным членом гильдии, ни богачом. Оуэн возненавидел Торсби за его стяжательство.
В то же самое время Арчер не мог скрыть радости оттого, что появилась возможность покинуть пределы города.
Люси медленно растирала деревянным шпателем масло календулы с ложкой вазелина.
— Беверли? — повторила она, не отрываясь от работы. — Говорят, собор там великолепен. — Она готовила Оуэну мазь от жжения и сухости. Прошло более четырех лет, а шрам все не давал ему покоя.
— Я еду туда не как паломник, — сказал Оуэн.
