— Будет быстрее, если я понесу его на руках, — ответил Оуэн.
— Мне пойти с вами? — спросила Люси.
— Нет, — отрезал Оуэн несколько грубовато. — Сиди дома с Тилди, так будет спокойнее.
Мартин удивленно смотрел то на Люси, то на Оуэна.
Люси раскраснелась и, сцепив руки за спиной, произнесла:
— Тогда не мешкайте больше. Да хранит вас Господь.
Тилди сумела умыть мальчика, не причинив ему сильной боли. От воды он очнулся и, взглянув во встревоженные глаза Тилди, прошептал:
— Джон мертв. Ты когда-нибудь меня простишь?
Тилди чуть не расплакалась, но нашла в себе силы ответить ровным голосом:
— Мне не за что тебя прощать, Джаспер. Он сам навлек на себя эту беду. — Она промокнула мальчику лоб.
Рядом опустилась на колени Люси.
— Джаспер, сейчас Оуэн отнесет тебя к нашему другу в аббатство. Там тебе перевяжут раны и устроят поудобнее. И ты будешь в безопасности.
Мальчик сжал ее руку.
Вульфстана вызвали прямо из часовни. Осматривая раны мальчика, он качал головой.
— Самый священный месяц года. Как прискорбно видеть, во что превратился человек. Господь, даруй мне силы исправить содеянное. — Он взглянул на Арчера. — Да пребудет с тобой Всевышний, Оуэн. Ступай теперь домой, к Люси. Мы с Генри немедленно примемся за работу.
До этой минуты Мартин стоял в дверях лазарета, стараясь никому не мешать, пока Оуэн рассказывал об их с Люси выводах о состоянии Джаспера. Теперь же Мартин вышел вперед.
— Вы должны знать, что над мальчиком нависла серьезная опасность. Сегодня кто-то пытался его убить. И эти ножевые раны были бы смертельными, не вмешайся вовремя один юноша.
Вульфстан кивнул.
— Мальчик будет здесь в безопасности. А что с тем юношей? Он серьезно ранен?
— Он мертв, — ответил Мартин.
Вульфстан и Генри перекрестились.
Вернувшись в аптеку, Мартин и Оуэн присоединились к Люси, сидевшей у очага. Тилди успела приготовить кувшин подогретого пряного вина и теперь отправилась спать, чтобы не мешать их разговору.
Оуэн отсалютовал гостю своей чашкой.
— Ну и пришлось мне за вами погоняться, Мартин Уэрдир. Поймите меня правильно — вы здесь желанный гость. Просто мне хотелось бы знать, почему вы до сих пор избегали встречи со мной.
Мартин, подняв чашку с вином, поприветствовал Оуэна, потом Люси.
— Спасибо, что предложили мне согреться. Я до сих пор не отрекомендовался вовсе не из-за скрытности натуры, а потому, что не знал, можно ли вам доверять. В миссис Уилтон я не сомневался, но вы, капитан Арчер… К тому же дело такое запутанное.
Люси внимательно рассматривала Мартина, отметив про себя, что одет он как лудильщик, в кожу и грубую шерсть, но некоторые детали при близком рассмотрении никак не вязались с его обликом — например, опрятность, слабый запах ароматического масла, серьга в ухе.
— А вы ведь не привыкли жить на улице.
— Верно. Я работаю с состоятельными купцами и знатью, миссис Уилтон. Но с тех пор как убили Уилла Краунса…
Оуэн подался вперед, вперившись единственным зрячим глазом в Мартина.
— Если вас встревожило убийство Уилла, вы почувствовали угрозу, то зачем остались в Йорке?
Мартин потер глаза, вздохнул.
— По многим причинам.
— И каковы же эти причины?
Мартин оглядел своих слушателей, убедился, что полностью владеет их вниманием, и продолжил:
— Я могу все объяснить. В Йорк я приехал, как вам известно, незадолго до праздника Тела Христова. Я был близок ко двору, а потом узнал, что некое семейство, отличающееся особой жестокостью, вдруг начало пользоваться благосклонностью короля. У этой семейки не было причин любить Гилберта Ридли и меня, поэтому я сразу отправился сюда предупредить Гилберта. А заодно сообщить Уиллу Краунсу, что из-за связи с Гилбертом и мной он может оказаться в опасности.
— Выходит, Уилл знал, что ему грозит опасность? — спросила Люси.
— Да… Хотя ничего хорошего это знание ему не дало.
— Отрубленная правая рука обычно означает расправу с вором, — заметил Оуэн.
Мартин уставился в пол.
— Когда добиваешься успехов в торговле, кто-то обязательно назовет тебя вором.
Люси взглянула на мужа и сразу поняла, что такой ответ его не удовлетворил. Ее тоже.
Оуэн пожал плечами.
— Вы все еще не доверяете мне. Не знаю, чем доказать, что нас не стоит бояться. Я потому только заинтересовался вашими делами, что исполняю поручение архиепископа — разузнать, почему был убит Ридли. И я не собираюсь использовать эти сведения для любой другой цели — разве что если понадобится защитить Джаспера и моих домочадцев, которые тоже оказались втянуты в эту историю. И искал я вас только для того, чтобы предупредить об опасности.
Мартин резко поднял голову.
— Тот факт, что я чужеземец, делает меня здесь изгоем. Да и другие стороны моей жизни тому способствуют. И все же вы искали меня, чтобы предупредить. Зачем вам это?
Оуэн улыбнулся.
— Признаюсь, что я таким образом надеялся узнать больше о ваших связях с Ридли и Краунсом. Любые сведения, которые помогли бы мне понять, почему они были убиты, да еще таким образом. Мне показалось, это будет справедливая сделка.
Мартин пожал плечами.
— Спасибо за откровенность. — Он потянулся и зевнул. — Сказывается усталость.
— Мы все устали, — заметил Оуэн. — Вы ездили в Риддлторп после смерти Краунса?
— Ездил. Потихоньку. В Беверли есть одна гостиница, где я остановился и послал записку Гилберту. Он не хотел, чтобы его семья что-то знала обо мне. Для их безопасности. Учитывая все случившееся, я теперь понимаю, как мудро он поступил.
— А вы не заметили, как отощал Ридли?
Мартин удивился.
— Ридли? Отощал? Да он обожал поесть.
— Только не в последнее время, по мнению самого архиепископа Торсби.
Мартин задумчиво уставился в чашку.
— Помню, что выглядел он усталым и обеспокоенным, но это все. В тот вечер он ел за двоих. А что такое? Разве он был болен?
— Его медленно травили ядом, — ответил Оуэн.
Люси принялась внимательно разглядывать пол, не желая при Мартине открывать секрет, который узнала в монастыре Святого Клемента.
— Проклятье! — Мартин был явно потрясен. — Как такое могло произойти? Гилберт жил в Риддлторпе. Наверняка питался почти все время дома.
— Виновато одно лекарство, которое он принимал, — сказал Оуэн.
