— Она просто любительница, Фил, — сказал в заключение Гарри. Он все еще был в смокинге, но без туфель. Он сидел в позе йога, с жизнерадостным видом наклонясь в мою сторону. — Двенадцатилетнему ребенку под силу куда больше.
— Верно, — согласился я. Я примостился на ступе около стола. Достал часы. Без четверти двенадцать. — Гарри, — заметил я, — послушайте. Извините, но я здорово устал.
— А этот колокольчик! — воскликнул он и засмеялся. — И эти цепи! — Он взмахнул руками. — Звон цепей! Фил, даже тридцать лет назад, выступая как медиум, я отказался от цепей. Представляете, Фил, ими уже тогда никто не пользовался.
— Все так, Гарри, но…
— А как вам понравился ее духовный проводник? — Он наклонил голову и понизил голос. — Бегущий Медведь приходит на помощь тем, кто ее ищет. Ух. Ха-ха! — Он согнулся и хлопнул себя по бедрам.
Я улыбнулся.
— Гарри, послушайте…
— Мне не терпится поделиться с сэром Артуром своим мнением, — сказал он.
— Возможно, сэр Артур не придет в восторг от ваших выводов.
Он взглянул на меня и нахмурился.
— Верно. Скорее всего, нет. — Он поднял голову. — Но истина дороже, Фил.
— Угу, но сейчас, Гарри, мне нужно отдохнуть. У меня завтра тяжелый день.
— Что? — Он сел. — Ах, да, конечно! Ваш дурацкий бой с сэром Дэвидом! Фил, должен сказать, на меня произвело большое впечатление, как вы вступились за меня перед этим типом.
— Работа такая, Гарри. Охраняю тело.
— Но, знаете, в этом не было необходимости. Я совсем не пострадал.
— Вы, может, и нет. Но меня он достал.
Гарри весело ухмыльнулся.
— Этот человек свинья, так ведь, Фил? Завтра во время вашего великого боя вы должны обучить его хорошим манерам. — Сидя на кровати, он замолотил кулаками по воздуху, изображая грозного победителя. — Бам, бам. Получайте, сэр Дэвид! Ха-ха!
Тут Гарри поднял палец.
— Фил, — сказал он, — я придумал.
— Что?
Он в возбуждении обхватил колени руками и наклонился вперед.
— Завтра утром, когда вы отправитесь на поле битвы, я тоже пойду с вами в качестве вашего… Как это называется? Да, вспомнил, секунданта.
[16]
Как вам нравится, Фил? Гудини будет у вас секундантом!
Он сказал это так, будто большего одолжения мне никто никогда не сделает. Может, и так. Великий человек никогда не был ни у кого секундантом, да и вообще, он никогда не был вторым.
— Замечательно, Гарри, — уверил я его.
Плавно, как будто без всяких усилий, его ноги распутались, ладони оперлись о матрас, и Гарри соскочил с кровати.
— Но вы должны беречь силы, — заявил он. — Вам надо выспаться, Фил. Не хотите немного ушного воска?
Я улыбнулся. Он имел в виду воск, которым сам себе затыкал уши.
— Нет, спасибо.
— Точно? Может быть, повязку на глаза?
— Нет, благодарю, Гарри.
Он наклонился, захватил свои туфли правой рукой, просунув пальцы под языки. Легко протопал по комнате и хлопнул меня по плечу.
— Нет так нет. Но вы должны выспаться, Фил. Этот бой очень важен. Там будут все.
— Мои зрители, — сказал я.
— Вот именно! — Он сжал мое плечо и опустил руку, сияя, как гордый папаша.
— Все, кроме, скорее всего, лорда Боба, — заметил я.
— Лорда Перли, — поправил он. — Бедный лорд Перли. Смерть отца так сильно на него подействовала.
— Угу.
— Завтра он наверняка будет очень переживать за свое сегодняшнее поведение.
— Он будет в любом случае чувствовать себя скверно. За день он уговорил никак не меньше кварты коньяка. А потом, похоже, еще добавил.
— Алкоголь, — сказал Гарри и покачал головой. — Знаете, ведь он разрушает мышечную ткань. Съедает ее, как соляная кислота.
— Я это уже слышал.
— Ну, — улыбнулся он и снова хлопнул меня по плечу, — значит, спать? Приятных сновидений, Фил.
— Вам тоже, Гарри.
— Ух! — сказал он. — Ха-ха! — И вышел из комнаты, хихикая и покачивая головой.
Я подождал, сидя на кровати. И через десять минут услышал, как он вышел из ванной комнаты. А еще через пятнадцать минут до меня донесся храп. В половине первого я встал и вышел из комнаты.
— Входите, — позвала госпожа Корнель. Я вошел, и она закрыла дверь.
На мне все еще был взятый напрокат смокинг. А на ней — красный халат. Темный шелк ярко лоснился под такими же яркими, лоснящимися волнами черных волос. С обеих сторон, между алыми отворотами халата и мраморной шеей госпожи Корнель, проглядывали тонкие, черные кружева ночной рубашки. Корсета под рубашкой не было, как и всего остального.
— Пожалуйста, присаживайтесь, — сказала она. И показала на маленький двухместный диванчик у стены между двумя столиками. — Налить вам коньяку?
— Не откажусь, — сказал я. — Благодарю.
Я сел.
Эта комната, которая в наших с Гудини апартаментах и тех, где проживали госпожа Аллардайс и мисс Тернер, служила спальней, здесь представляла собой гостиную. Дверь слева вела в спальню. Мебель выглядела такой же старой, как и в моей комнате, но она была полегче и более женственной — всякие оборки, пуфики и цветочные рисунки. На стенах висели старые картины — туманные пейзажи и натюрморты с цветами в вазах. Куда больше цветов, возможно, таких же старых, было на полу — на коврах. А другие цветы, еще более древние, ощущались в аромате ее духов.
Она налила коньяк из бледно-зеленой бутылки в две пузатые рюмки, которые стояли на комоде. Поставила бутылку, подняла рюмки и понесла их к диванчику. Легко обогнула кофейный столик, передала мне одну рюмку и села слева от меня. Она двигалась как человек, который занимался этим долго, пока не добился желаемого результата, и теперь может забыть о былых усилиях раз и навсегда.
Госпожа Корнель сидела, слегка наклонившись вперед и сдвинув колени.
— За покойного графа, — сказала она, поднимая рюмку.
Я поднял свою.
— За графа. — Отпил глоток. — Вы знали, что он умер, — заметил я, — еще до сеанса.
— Алиса мне сказала. — Она опустила рюмку на колени и держала ее обеими руками. — Вы действительно собираетесь завтра утром драться с сэром Дэвидом?
— Похоже на то.
— Считаете, это так уж необходимо?
— Теперь да.
— Я слышала, что сэр Дэвид очень хороший боксер.
