Однако протокола вскрытия гостиничного портье среди бумаг не оказалось.
— Анри, — сказал я, — Форсайт позвонил из номера отеля «Великобритания». Это тот самый парень, который потерял учетную запись об этом звонке. А через неделю его нашли в Сене. Его тело должны были вскрыть.
— Должны, — согласился он, — но не вскрыли. Спросите завтра об этом инспектора.
— Непременно.
— Кроме того, попросите его подтвердить слова Сибил Нортон. Если она говорит правду, то она слышала тот самый выстрел, от которого погиб мсье Форсайт.
Я наложил бумаги на стол и откинулся на стуле.
— А может, она сама и стреляла.
— Ну конечно, — резонно рассудил он. — Она выстрелила ему в голову, потом попросила закрыть за ней дверь на задвижку.
Я улыбнулся.
— На вашем месте, Анри, я не придавал бы такого значения двери.
— Тогда почему… смотрите, это Ман Рэй и Кики. Славная парочка. Он американец, но вполне внятно говорит по-французски. Она, разумеется, француженка. Манекенщица. Знаете, у нее на лобке совсем нет волос.
— Нет, — сказал я, — не знаю. Чем же они прославились?
Наблюдая за парой, вернее, за ее женской составляющей, он улыбнулся.
— Своей знаменитостью. — Он снова повернулся ко мне. — А разве дверь вас не смущает?
— Не очень, — пояснил я, — она и не была заперта на задвижку. Сибил Нортон призналась, что она знакома с Лаграндом. Призналась она и в том, что звонила ему в день убийства. А в полицейских отчетах ее имя не упоминается потому, что Лагранд покрывает ее. Скрывает тот факт, что она там была.
— Скрывать еще куда ни шло, но покрывать убийцу?
— Вы думаете, такое невозможно?
Ледок призадумался, поглаживая бородку.
— Non, — наконец сказал он. — Только не мсье префект. Он сам мог запросто придумать историю о задвижке. Или приказал инспектору, который вел это дело, и тот указал на эту деталь. И если он в самом деле покрывает мадам Нортон, тогда понятен его интерес к нашим хождениям. — Он взглянул на человека, шедшего за нами по пятам от самого отеля. И нахмурился. — Но какая у него может быть на то причина?
— Может, он в нее влюбился.
— В мадам Нортон? — Он недоверчиво сморщился. — Она привлекательная женщина, mon ami, но не из тех, кто сводит мужчин с ума. К тому же у вашей теории есть еще один изъян.
— Зачем Сибил Нортон убивать Форсайта?
— Вот-вот. Из ревности? Она ревновала его к этой немке?
— Вряд ли. Она ей не нравилась, верно. Но я не думаю, что она была настолько влюблена в Форсайта, чтобы ревновать.
— Она не знала о связи мсье Форсайта с Астер Лавинг?
— Она сказала, что никогда о ней не слышала. — Среди прочего я спросил ее и об этом, перед тем как от нее ушел.
— Зачем тогда ей понадобилось его убивать?
— Не знаю. Может, она потребовала назад свои стихи, а Форсайт отказался.
Ледок улыбнулся.
— Она же писательница, дружище. Наверное, она могла бы убить его, откажись он напечатать ее стихи. Но за то, что он собирался их издать? Не думаю.
— А что, если она передумала, испугалась, что читатели узнают, кто их написал?
— Но будь так, если стихи — настоящий мотив убийства, зачем она тогда вообще упоминала о них в разговоре с вами? А Роза Форсайт о них говорила?
— Нет, хотя Нортон об этом не знала.
— Но если мсье Форсайт не хотел возвращать ей стихи, зачем ему было приглашать ее в отель… Ах! Это Нэнси Канар. Из семьи судовладельцев. Очень богата. И привлекательна, а?
— Да.
— Ее так и тянет к неграм.
— Да?
— К великому сожалению, — добавил он.
— Сожалеете, что вы не негр?
Ледок засмеялся.
— Точно. — Он снова засмеялся и взглянул на меня с одобрением. — Думаю, ваши родители тоже были французы, mon ami. Причем оба.
Я улыбнулся.
Он отпил глоток своего рикара и поставил стакан на стол.
— Итак, Если мсье Форсайт решил не возвращать мадам Нортон ее стихи, зачем он пригласил ее в отель?
— А если не приглашал? Тогда, выходит, она сама его выследила.
Ледок поднял брови.
— Вот как. — Он откинулся назад и задумчиво поджал губы. — А может, он позвонил мадам Нортон прямо из номера.
Теперь я призадумался.
— Но с какой стати он ей звонил?
Ледок пожал плечами.
— Понятия не имею.
— Я тоже. Предположим, просто как вариант, что она его выследила.
— От самого дома Форсайтов?
— Ну да. Впрочем, не имеет значения. Выследила, и все. Предположим также, что она поступила хитро. Допустим, у нее был с собой пистолет Форсайта.
— Как вы до такого додумались?
— Она же побывала в библиотеке Форсайта за неделю до его смерти. И знала про пистолет. Знала, как и все, что он каждый божий день твердит о самоубийстве. И она решила взять пистолет.
— Довольно хитроумный ход с ее стороны.
— Она же сочиняет детективы. И довольно ловко подставила своего мужа.
— Верно. Тут я согласен. Она способна на любую хитрость. Поэтому вы и решили, что она могла выследить Форсайта и не ответила на его телефонный звонок. Да? Значит, по вашей теории, она спланировала все заранее, решив не ждать, когда Форсайт ей позвонит.
— Ну да.
— И мсье Форсайт за целую неделю так и не заметил, что у него пропал пистолет?
— Не знаю, — признался я. — Надо спросить у его жены.
— Ясно. Мадам Нортон следует за мсье Форсайтом до отеля. А что потом?
— Потом появляется Сабина фон Штубен. Нортон понимает, что немку нельзя оставлять в живых, поскольку она видела ее в номере, вот она и убивает ее.
— А потом они с мсье Форсайтом сидят два часа в номере, прежде чем она решает укокошить и его.
— Возможно, Форсайт пытался ее отговорить.
— Понятно. — Ледок вскинул брови. — Думаете, ваша теория звучит убедительно?
— Не очень.
Он засмеялся.
— Я тоже так думаю, mon ami. Почему вы пытаетесь убедить себя в виновности Сибил Нортон?
— Ничего я не пытаюсь. Наоборот, стараюсь исключить ее из круга подозреваемых.
— Похоже, у вас пока не очень получается.
— Верно.
Он улыбнулся.
— Пойдемте поищем, где поужинать.
Ледок взял у официанта счет, а я заплатил за выпивку.
