— Вот это действительно хитроумная операция, милая! Подойди сюда и посмотри, что я сделаю дальше!
Полли шагнула в мою сторону. Я провел пять страшных секунд в ожидании, когда она окажется достаточно близко, чтобы я смог схватить ее. Я схватил ее, затащил к себе на колени, одной рукой обнял за талию, второй зажал ей рот. Она яростно боролась, что-то мычала, пытаясь укусить меня за ладонь, но Лайзе потребовалось несколько секунд, чтобы освободить мне ноги. Я поднялся, увлекая за собой Полли. В тот момент термин “рыцарское отношение к женщине” отсутствовал в словаре Рика Холмана, поэтому я сильно стукнул Полли по шее и опустил ее обмякшее тело на пол.
Моя голова по-прежнему безумно болела, во рту чувствовался вкус крови из разбитых губ, а правая сторона затылка совершенно утратила чувствительность.
Я услышал пронзительный хохот Лайзы, предвкушающей удовольствие: это распахнулась дверь и в комнату ворвался Марвин.
Я схватил стул, на котором сидел, и швырнул им в него. Нас разделяли какие-то восемь футов, значит я не мог промахнуться. Он угодил ему в нос с глухим звуком, который показался мне приятной музыкой. Затем стул грохнулся на пол, а секундой позже и Марвин. Я пару раз ударил его под ребра, для надежности, но он даже не охнул, просто несколько раз перевернулся и успокоился на спине, уставившись остекленевшими глазами в потолок.
— Ну, разве это настоящая драка? — раздался разочарованный детский голос Лайзы. — Вы поступили нечестно. Такой громила, а набросились на Марва со стулом. У него же не было шансов с вами справиться!
— Если у него была бы хоть половина шанса, он скорее всего убил бы меня. Но меня это не устраивает.
Она бросилась вперед, лицо у нее перекосилось, глаза обезумели, а поднятый вверх нож был готов вонзиться мне в грудь. Я отскочил в сторону, схватил ее за запястье, скрутил его так, что она была вынуждена повернуться ко мне спиной, после чего тоже стукнул ребром руки по шее.
Разместить все тела в тесной кухоньке было непросто. В конце концов я уложил Лайзу поперек стула, затем все же закурил, поднял с пола обмякшее тело Полли, перекинул его через плечо и понес к машине. Ключи торчали в зажигании, поэтому я опустил Полли на пассажирское место, протиснулся за руль и отправился через весь город в Беверли-Хиллз на черепашьей скорости. В моей работе есть один несомненный плюс, подумал я: сегодняшние события убедили меня, что шизофреником я не стал.
Глава 6
Полли очухалась, когда я подъезжал к своему дому, но ей все еще было трудновато переставлять ноги, пришлось тащить ее к дому. Очутившись в гостиной, я сильно толкнул ее, так что она аккуратненько растянулась на кушетке. Но она попыталась принять сидячее положение и уставилась на меня ничего не выражающими глазами.
— Что произошло? — пробормотала она. — Помню, как вы схватили меня, а потом... — Ее глаза широко раскрылись. — Эй, да вы ударили меня?
— Совершенно верно, я готов повторить то же самое в любую минуту, — проворчал я. — И вообще, вы психопатка. Кстати, как могло случиться, что трое таких безумцев, как вы, Лайза и Марвин, собрались вместе и разгуливают на свободе, когда вам место за семью замками в психиатрической лечебнице?
Она пососала нижнюю губу, потом пробормотала:
— Я не представляла, что Марвин такой зверь. Планировалось напугать вас до такой степени, чтобы вы признались, что убили Энджи, а Клэй Роулинз заплатил вам за это большие деньги.
— Типичная для психов теория! И где вы ее только выкопали?
— Но это же очевидно, — холодно заявила она. — Ваше утреннее посещение Энджи было предпринято с целью выяснить обстановку в доме. Там вы умышленно разозлили Харольда, он вышел из себя, набросился на вас. Вторично вы вернулись туда вечером и убили Энджи, позаботившись о том, чтобы в результате получилась точная копия той картины, которую рисовал Харольд. Вы не сомневались, что полиция сразу же заподозрит в убийстве Харольда и не будет искать убийцу.
— Почему-то я сомневаюсь, что вы придумали эту версию. Как зовут того гения, который сочинил эту историю? Харольд?
— Конечно! Но это же правда!
— Как получилось, что Харольд успел обо всем этом вам поведать после убийства?
— Он не мне рассказал, а Лайзе, — ответила она сердито. — Ее квартира прямо под ними. После того как он нашел тело бедной Энджи и вызвал полицию, он побежал к ней. Вот тут он и отдал ей вашу визитку и все рассказал.
— Но визитку-то привезли вы, а не Лайза.
— Лайза не водит машину, да и потом нельзя предсказать, какой фокус она выкинет, повстречавшись с новым мужчиной.
— Если Харольд уверен, что Клэй Роулинз нанял меня убить Энджи, — терпеливо продолжал я, — у него должна иметься какая-то идея, ради чего он все это задумал? Или он воображает, что Клэй практикует уничтожение членов своей семьи ради острых ощущений, поручая выполнение своего каприза посторонним людям?
— Энджи порвала со своим отцом, сказал Харольд. Ее отец занимается какими-то махинациями. Она намеревалась разоблачить его, сообщить обо всем репортерам. — Она торжествующе посмотрела на меня. — Поэтому Роулинз должен был как можно скорее заставить ее замолчать навсегда.
— Она намеревалась разоблачить отца, медленно повторил я. — Что именно разоблачить?
— Не знаю. Этого она и Харольду не сказала. Карьера Роулинза была под угрозой.
— Мне нужно что-нибудь выпить! — жалобно сказал я. — Могу только удивиться — нужно же было судьбе собрать трех таких психов, как вы, Марвин и Лайза, которые бы поверили в подобную нелепую историю. Впрочем, вы-то поверили в нее, очевидно, потому, что услышали ее еще от одного психа, от Харольда, верно?
Я подошел к бару, приготовил два солидных бокала на бурбоновой основе. Полли взяла один и с сомнением посмотрела на меня.
— Вы уверены, что в него ничего не подмешано? Какой-нибудь наркотик?
— Пичкать вас наркотиками равносильно тому, что угощать эскимосов мороженым! — проворчал я. — Пейте живее, потом расскажете мне про остальных психов.
Она осторожно сделала пару глотков, пока я опустошил две трети своего бокала, затем натянуто улыбнулась.
— Ну, мы все художники. Вот почему мы и сблизились. Кроме Марвина, разумеется.
— Вы мне больше нравились, когда продавали машины по переработке мусора. Тогда вы, по крайней мере, были и остроумны и артистичны. Но давайте вернемся к нашим баранам. Вы, Лайза и Харольд художники, правильно?
— Да. — В ее глазах вспыхнули искорки. — Вы не забыли того, что стукнули меня так, что я потеряла сознание? Возможно, если бы вы этого не сделали, я бы и мыслила яснее, и изъяснялась толковее.
— Давайте разберемся сначала с одним вопросом, потом перейдем к другим. Итак, Марвин. Он не художник?
