Маруся осторожно приподняла одеяло и расстегнула пуговки на
рубашке ребенка.
— Его повесили ей на шею в память о дедушке… —
улыбнулась Маруся, вытаскивая из-под рубашки тонкую серебряную цепочку с
подвеской в форме ворона.
Нос нервно сглотнул.
— Можно я возьму эту птичку? — спросила Маруся у
девочки и, не дожидаясь ответа, расстегнула цепочку.
— Получается, что мы ее украли, — расстроено
вздохнул Носов.
— Получается, что мы вылечили ребенка, —
решительно сказала Маруся, пряча предмет в карман и накрывая девочку одеялом.
Девочка и правда перестала плакать. Она даже убрала руки от глаз
и внимательно смотрела на Марусю, будто пытаясь разглядеть ее лицо. Как и
следовало ожидать, глаза у девочки были разноцветные, к тому же сильно
покрасневшие от слез.
— Так лучше? — спросила Маруся, улыбаясь.
— Эльза идет, — прошептал Носов.
Маруся присела на краешек кровати и взяла девочку за руку.
Эльза вбежала в комнату со стаканом, в котором была налита
подкрашенная розовым вода. Она подошла к девочке, и Маруся сразу же встала и
отошла в сторону. Эльза напоила ребенка и что-то спросила.
— Спрашивает, как ты ее успокоила, — перевел
Носов.
— Скажи, что я знаю волшебные слова, — ответила
Маруся, выбегая из комнаты.
— Ты куда? — бросил ей вслед Носов.
— Сейчас!
Она сбежала по лестнице, взяла свою сумку и вернулась
обратно.
— Это тебе на память, — сказала Маруся девочке,
протягивая маленькую резиновую уточку, купленную когда-то в аэропорту.
Эльза улыбнулась. Девочка взяла в руки игрушку и прижала к
груди.
— Это ты для успокоения совести? — тихо прошипел
Носов.
— Это я подарила ребенку уточку, — невозмутимо
ответила Маруся. — Считай, что мы обменялись.
Дело было сделано. Теперь очередь за Юки.
13
В маленьком уютном кафе в старом городе было не
протолкнуться: местные во все глаза пялились на разряженных поклонников
фэнтэзи. Маруся тоже разглядывала приезжих магов, с удовольствием жевала плюшку
и пила чай. После удачной операции настроение было хорошим, и от этого сладости
казались еще более вкусными.
В отличие от Маруси, Нос выглядел хмурым. Похоже, его мучила
совесть за то, что они украли предмет, и «благородные» оправдания поступка его
ничуть не утешали. С другой стороны, он знал, на что шел.
— Надо написать Юки, — наконец заговорила Маруся,
облизывая губы. — Надеюсь, ему есть чем нас порадовать.
Нос молча протянул ей коммуникатор и отвернулся куда-то в
сторону. Маруся вытерла руки об салфетку, вытащила из кармана ворона и положила
на стол. Написать сообщение она не могла, поэтому решила отправить снимок.
Просто и понятно.
Она сфотографировала предмет и добавила изображение в блог
Юки.
— А если он не отдаст свой? — не оборачиваясь,
спросил Носов.
— Как не отдаст?
— Так. У него ведь более мощный предмет, чем у нас.
Маруся пожала плечами.
— Не знаю, какой мощней, но нужен-то ему этот.
— С тем можно вообще ничего не делать. Приходишь и
говоришь: «Отдайте мне эту картину». И тебе отдают, — занудствовал Носов.
— Зачем ему просить, если ему нравится воровать? —
удивилась Маруся.
— Хорошие у тебя дружки, — проворчал Носов.
— Между прочим, про этого «дружка» рассказал мне ты, и
говорил ты о нем с восторгом!
— Ничего я не говорил. Я просто хотел как-то заполнить
паузу, потому что мы поругались, а ты молчала. Я не люблю, когда ты молчишь.
Маруся вздохнула. Какое трогательное признание. Наверное,
лучше было бы полюбить Носова, и тогда в мире стало бы хоть на каплю больше
справедливости. Но мир был жесток, и чем сильнее Носов влюблялся, чем больше он
проявлял свои чувства и даже выражал их в словах, тем меньше Марусе удавалось
воспринимать его в качестве «объекта желания». Он становился другом, в какой-то
степени любимым, но совсем не той любовью, на которую рассчитывал. А может
быть, ей просто нравились плохие парни с чувством юмора, и добрый мальчик,
который в любой момент готов прийти на помощь, казался чем-то полезным и от того,
как все полезное, — невкусным.
В руке завибрировал коммуникатор. Ответное сообщение:
фотография маленького блестящего орла.
— Он достал предмет, — сказала Маруся, включила
камеру и сделала снимок кафе. — Я вызываю его…
— Убери пока… — Носов кивнул на ворона.
— Ага…
Маруся взяла предмет и зажала в руке. В глазах потемнело.
Маруся испуганно положила ворона обратно.
— Ты чего?
— Какой-то он…
— Что?
Маруся снова взяла ворона в руки. На этот раз потемнело так
быстро, как будто в помещении резко вырубили свет. Ощущение было настолько
пугающим, что девочка отбросила предмет и схватилась руками за кресло.
— Странный он… — сказала Маруся. — Или я не
умею им пользоваться?
— Что с ним странного? — спросил Носов и протянул
руку, чтобы взять ворона со стола.
— Не надо! — остановила его Маруся.
— Почему?
— Сейчас…
Ей показалось, что она что-то чувствует. Ворон завораживал и
словно… общался с ней.
— Подожди…
Маруся в третий раз взяла ворона, крепко сжала его в ладони
и закрыла глаза. Но теперь вместо темноты она увидела яркий свет.
Постепенно на ровном белом фоне стало проступать нечеткое
изображение. Маруся постаралась сконцентрироваться на нем. Почему она ничего не
видит? Возможно, надо загадать, что именно ты хочешь увидеть? Задать параметры
поиска? Девочка задумалась, перебирая в голове разные варианты. Найти, найти…
Кого же ей надо найти? Изображение замигало и вдруг «включилось», словно экран
монитора.
Уже через секунду оно снова стало белым, но Маруся отчетливо
увидела Бунина! Она видела его лицо, и он смотрел на нее. Степан Борисович был
жив! Профессор! Думать о профессоре. Увидеть его снова. Еще одна вспышка — и
снова лицо. Смотрит прямо в глаза.
Где он? Лицо Бунина стало отдаляться, будто Маруся мысленно
масштабировала картинку. Лежит. Лежит на полу, и он связан. Где? Что это за
место?
