– Мне бы тоже хотелось это знать, – не выдержал я. – Единственное объяснение, которое пока пришло мне в голову: ты сам как-то вскользь упомянул, как глубоко, дескать, ты его уважаешь. Помнишь, тогда, в коляске, – ты еще сказал, что читал его монографию.
Келли снова хмыкнул:
– Не в моих правилах, Мур, идти поперек собственных интересов. В конце концов, я практичный человек. Как и ваш друг мистер Морган. – Я растерянно посмотрел на него, а Келли ухмыльнулся еще шире. – Ну еще бы. Мне все известно о вашей встрече с Носатым.
Я уже хотел было спросить, откуда ему это известно, но вовремя сообразил, что это бессмысленно – он явно не собирался со мной любезничать и сейчас просто забавлялся за мой счет.
– Хорошо, – согласился я, отступая на пару шагов назад. – Мне и вправду сегодня уже хватило, Келли, поэтому играть здесь с тобой в угадайку – это несколько чересчур. Просто передай Джеку, что с меня причитается.
На этом я развернулся и решительно зашагал прочь – по крайней мере, попытался, но не успел отойти от крыльца, как вслед мне послышался оклик:
– Послушай, Мур… – Я обернулся и увидел, что ухмылка Келли никуда не девалась. – Похоже, вы просто дьявольски там повеселились. – Спрятав табакерку в жилетный карман, он игриво склонил голову набок. – Я не говорю, что мне, конечно, известно что-то о вашем деле. Но когда тебе выпадет свободная минутка, подумай: из всех людей, кто был наверху сегодня ночью, – кто опаснее всего для пареньков?
Я остановился, глупо моргая и пялясь в мостовую под ногами, пытаясь вывести какой-то смысл из сказанного им. У меня ушло примерно полминуты, чтобы в утомленном мозгу сложился ответ, и челюсть моя от него слегка отпала. Я поднял было голову, чтобы ответить Келли, но его и след простыл. Можно было пойти за ним внутрь, но смысла в этом я не увидел. Я понял, что он имел в виду и что, в результате, сделал. Пол Келли, вожак банды, заядлый игрок, философ-любитель и критик нравов, сыграл наверняка; и хотя никому из нас, видимо, не придется дожить и увидеть, чем оБёрнстся в самом конце его игра, я подозревал, что интуиция его не подвела.
Необъяснимо воспрянув духом, я развернулся, прыгнул в экипаж, стоявший под стенами заведения Келли, и едва ли не заорал сонному извозчику, чтобы вез меня на Восточный Бродвей, да побыстрее. Пока мой возница охаживал лошадей кнутом по Лафайет-плейс, а затем на восток по Уорт-стрит, я хмыкал себе под нос и едва не напевал.
– Последняя загадка, – мурлыкал я слова Маркуса, сказанные им при расставании. Я хотел оказаться рядом, когда они ее решат.
Мой куб остановился у Института Крайцлера, рядом с коляской Ласло сразу после половины пятого утра. На улице было тихо, если не считать детского плача, доносившегося из многоквартирного здания напротив. Расплатившись, я ступил на тротуар и сразу увидел Маркуса, сидевшего на чугунных ступеньках лестницы Института с сигаретой руке. Он неуверенно махнул, заметив меня и приглаживая волосы. Я подошел ближе и заглянул в коляску Крайцлера: на сиденье возлежал довольный Стиви, и в зубах его тоже была зажата дымящаяся сигарета.
– Мистер Мур, – благожелательно сказал, салютуя мне ею. – Неплохой табачок у детектив-сержанта. Вам стоит попробовать.
– Благодарю, – отозвался я. – Надо будет. Где Сайрус?
– Внутри, – ответил мальчишка, снова укладываясь. – Кофе им варит. Они тут уже несколько часов возятся. – И он затянулся поглубже, а потом воздел сигарету к небу. – Знаете, мистер Мур, вот вы, наверное, ни за что бы не подумали, что над такой вонючей дырой, как этот городишко, столько звезд. А казалось бы, от одной вони б разбежались.
Я улыбнулся и отошел от коляски.
– Верно подмечено, Стиви. – Я бросил взгляд на окна Института над головой Айзексона: они ярко горели. – А что вы не внутри? – спросил я, присаживаясь рядом.
Он быстро покачал головой, выдыхая дым из точеных ноздрей:
– Я там уже был. Думал, что выдержу, но… – Он протянул мне сигарету.
– Можете не рассказывать, – ответил я, прикуривая. – Лично я внутрь не собираюсь.
Дверь за нашими спинами приоткрылась, и высунулась голова Сайруса.
– Мистер Мур, сэр? – спросил он. – Чашечку кофе?
– Если это твой кофе, Сайрус, – отозвался я, – то с удовольствием.
Он слегка повел плечами:
– Я ничего не гарантирую. Это мой первый кофе после того, как мне заехали по голове.
– А все же я рискну. Как они там?
– Дело к концу, я надеюсь, – ответил Сайрус. – Дело к концу…
Однако лишь через три четверти часа стало ясно, что дела в операционном театре Крайцлера действительно близки к завершению. Мы с Маркусом все это время курили, пили кофе и окольными путями старались свыкнуться с мыслью, что поиск наш действительно завершен, а отряд будет расформирован. Какие бы ответы ни отыскали Крайцлер с Люциусом в операционной, ничто не могло отменить того факта, что Бичем мертв. Уже светало, когда я понял, насколько 'это одно обстоятельство обусловливало все наши жизни.
Наконец около половины шестого открылась дверь в цоколе и появился Люциус. На нем был кожаный фартук, измазанный во множестве благоухающих жидкостей, телесных и прочих, и выглядел детектив-сержант крайне изможденным.
– Что ж, – сказал он, вытирая руки окровавленным полотенцем, – вот, наверное, и все.
Он примостился на ступеньке рядом с нами, извлек платок и промокнул вспотевший лоб. За ним в дверном проеме вновь показался Сайрус.
– Что все? – недовольно переспросил его Маркус. – Ты это о чем – «все»? Что – «все», что вы обнаружили?
– Ничего, – просто ответил Люциус, покачав головой и устало закрывая глаза. – По всей видимости, все у него в полной норме. Доктор уточняет последние детали, но…
Я поднялся, отшвырнув окурок на мостовую.
– Значит, он был прав, – тихо сказал я, и по спине у меня пробежал холодок.
Люциус нахохлился:
– Он прав настолько, насколько медицина способна подтвердить его правоту.
Маркус по-прежнему не сводил глаз с брата:
– Ты что – специально стараешься все испортить? Если он прав, значит, он прав, а медицину сюда приплетать ни к чему.
Судя по всему, Люциус собрался было указать брату на недостаточность подобного аргумента в ученом споре, но вместо этого предпочел ограничиться вздохом и кивком:
– Да, – выдохнул он. – Он был прав. – Он встал, стянул с себя фартук и передал его Сайрусу. – А я, – продолжил он, – пошел домой. Сегодня вечером он хочет видеть нас у Дельмонико. В половине двенадцатого. Может, к тому времени аппетит ко мне вернется. – И он неуверенно двинулся прочь.
– Подожди минуту, – окликнул его Маркус. – Ты же не можешь бросить меня здесь – револьвер-то у тебя, не забыл? Всего доброго, Джон. Увидимся вечером.
