– Я полагаю, джентльмены, вам следует ко мне присоединиться! – раздался изнутри веселый голос, и в проеме показалось симпатичное лицо Келли. – Мне ведь не нужно рассказывать, на что способна разъяренная толпа?
ГЛАВА 28
Ха! Да вы только на них посмотрите! – Келли веселился от души, глядя на толпу, через которую мы немилосердно прокладывали путь, выезжая из Беллвью. – Свиньи в кои-то веки решили вылезти из своей грязи! Не одна бессонная ночь предстоит на Дворцовой миле, а, Мур?
Я сидел впереди рядом с Крайцлером, как раз напротив Келли. Покрутив головой, бандит бухнул своей златоглавой тростью в пол экипажа и снова захохотал.
– Впрочем, это ненадолго – скоро они снова примутся продавать детишек в работные дома за доллар в неделю, не успеют Ломанна и в ящик заколотить. Уж не знаю, сколько мертвых мальчиков-шлюх понадобится, чтоб их по-настоящему расшевелить. Но картина пока живописная, не правда ли? – Келли протянул унизанную перстнями правую руку Ласло. – Как поживаете, доктор? Вы оказываете честь моему экипажу.
Ласло пожал ему руку весьма настороженно.
– Мистер Келли. По крайней мере, кто-то находит ситуацию забавной.
– О, это так, доктор! Собственно, поэтому я это все и устроил. – Мы с Крайцлером ничего не сказали. – Да ладно вам, джентльмены, вы же не думаете, что все эти люди способны постоять за себя, если их не пнуть? И немного финансовых вложений в нужные места не повредит. Но должен признаться, я не ожидал наткнуться в подобной ситуации на выдающегося доктора Крайцлера! – Удивление Келли, вместе с тем, звучало неискренне. – Вас куда-нибудь подвезти?
Я обернулся к Крайцлеру.
– Сэкономим на извозчике? – спросил я, и Ласло кивнул. Келли я сказал: – К Музею естественной истории. 77-я и…
– Я знаю, где это, Мур. – Келли ударил тростью в крышу брогама и жестко распорядился: – Джек! Скажи Гарри, чтоб вез нас к 77-й и Сентрал-Парк-Вест. Живо! – Зловещее очарование, впрочем, тут же вернулось. – Несколько удивлен видеть и тебя, Мур. Я-то полагал, что стычка с Вышибалой отбила у тебя интерес к этим убийствам.
– Чтобы я утратил интерес, одного Эллисона будет маловато, – заявил я. надеясь, что прозвучало с большей дерзостью, чем я вложил во фразу.
– О, для тебя у меня найдется и побольше, – парировал Келли, качнув головой в сторону Джека Макмануса. Видимо, волна неспокойствия, зародившаяся в желудке, дошла и до моего лица, ибо Келли зашелся в очередном припадке хохота. – Расслабься, Мур. Я же сказал тогда, что тебе ничего не грозит, если не будет упоминаться мое имя, и ты пока играешь честно. Еще бы твой дружок Стеффенс был так же благоразумен. Подумать только, Мур, ведь ты в последнее время ничего и не пишешь, а? – И Келли лукаво ухмыльнулся.
– Я имею обыкновения накапливать факты, прежде чем что-либо публиковать, – сказал я.
– Разумеется. А твой друг доктор решил просто размять ноги, насколько я понимаю.
Ласло беспокойно поерзал на сиденье, но голос его остался спокоен:
– Мистер Келли, коль скоро вы так своевременно предложили нам разделить с вами экипаж, позвольте мне задать вам несколько вопросов?
– Разумеется, доктор. Возможно, вам будет нелегко в это поверить, но я очень уважаю ваш труд – более того, я даже прочитал одну вашу монографию, – рассмеялся Келли. – Ну, то есть большую ее часть.
– Я очень тронут этим обстоятельством, – сухо ответил Крайцлер. – Однако скажите мне вот что: как бы мало ни было мне известно об убийствах, на которые вы ссылаетесь, мне все же любопытно, ради чего можно подстрекать и, быть может, подставлять под удар людей, не имеющих к этому делу никакого отношения?
– Я подставляю их под удар, доктор?
– Вы же не можете не отдавать себе отчета, что такое поведение, как ваше, ведет лишь к росту гражданского неповиновения, беспорядкам и насилию. Множество невинных людей может пострадать, а еще больше – угодить за решетку.
– И это правда, Келли, – добавил я. – В таком городе, как наш, то, что ты затеваешь, может очень быстро выйти из-под контроля.
Келли пару минут обдумывал наши слова, продолжая все так же улыбаться.
– Позволь мне у тебя спросить, Мур. Скачки устраивают каж-дый день, но обычного человека интересуют лишь те, на которых он ставит. Почему бы так?
– Почему? – немного растерянно переспросил я. – Ну, вероятно, потому, что если не делаешь ставку…
– Ну так и вот, – глубокомысленно усмехнувшись, прервал меня Келли. – Два джентльмена сидят здесь и рассуждают о городских беспорядках и прочем – но какова моя ставка во всем этом? Какая мне разница, если Нью-Йорк сгорит дотла? Ведь кто бы в итоге ни остался в живых, когда все это кончится, им непременно захочется промочить горло и скоротать час одиночества – и я им это смогу предоставить, верно?
– В таком случае, – сказал Крайцлер, – зачем вы вообще ввязались во все это?
– Потому что меня все это злит. – Впервые за весь разговор Келли посерьезнел. – Да, доктор, – меня это злит. Тех свиней позади ушлые ребята с Пятой авеню начинают пичкать помоями про это общество, едва они сходят со своих пароходов. И что они, по-вашему, делают? Расшибаются в лепешку, лишь бы урвать от этого общества все что можно. Это подстава, это грязная игра, как ни назовите, но я не прочь взглянуть, как все потечет в другую сторону. – Его благодушная улыбка вернулась на место. – Хотя, быть может, моему отношению есть причины и поглубже, доктор. Может, вам посчастливится найти в… в контексте моей жизни нечто такое, что это все и объяснило бы, – если, конечно, вам такие данные откроются.
Последнее замечание изрядно меня удивило, да и Крайцлера, как я заметил, тоже: он не ожидал от Келли таких речей. Грубая живость ума этого человека вводила в робость – при определенном стечении обстоятельств он мог представлять для нас серьезную угрозу во всех смыслах.
– Но какими бы ни были эти причины, – продолжал наш спутник, довольно поглядывая в окно, – я чрезвычайно рад нынешнему развитию событий.
– В достаточной мере, – с нажимом произнес Крайцлер, – чтобы осложнить его разрешение?
– Доктор! – нарочито возмутился Келли. – Я готов оскорбиться вашими словами.
Бандит откинул крышечку в набалдашнике трости, явив нашему взору небольшую емкость, заполненную мелким кристаллическим порошком.
– Джентльмены? – предложил он нам, но мы отказались оба. – Зря. Очень освежает в такой небожеский час. – Капли высыпал немного кокаина на запястье и стремительно всосал в себя. – Не хотелось бы показаться вам дешевым хлыщом, но утро – это не для меня. Как бы там ни было, доктор… – Он утер нос тонким шелковым платком и закрыл крышечку. – Я, признаться, и не предполагал, что какие-то попытки достичь разрешения всерьез предпринимаются. – Он прямо посмотрел на Крайцлера. – Вы знаете что-то, чего не знаю я?
