Казалось, девочка была довольна своим ответом.
— Значит, с твоей точки зрения, все, что здесь написано, неверно, и истину следует искать в другом месте?
Анкс утвердительно кивнула головой.
Библиотекарь отложил книгу и взял свиток, на который он то и дело поглядывал во время разговора.
— Мне понятны твои рассуждения, — сказал он. — Но они примитивны. Слишком примитивны. Ты отклоняешься от темы. Ты на самом деле считаешь, что такое чувство хотел вызвать у читателя Табари, совершая столь сложную работу
Девочка, недоумевая, опустила руки.
— Не хотите ли вы сказать, что одна из этих версий ближе к истине, чем другие?
— Нет, нет, у меня нет причин так думать… и я не настолько глуп.
— Тогда где же я ошиблась?
Флодоар поднял на нее глаза.
— В самом начале твоих рассуждений. Видишь ли, это первый урок, который преподал мне мой учитель, Небо де Тарсюс, когда мне было столько же лет, как тебе сейчас. Однажды я задал ему такой вопрос: «Учитель, во что вы верите?» Этот вопрос не давал мне тогда покоя и вызывал у меня сильное беспокойство. И учитель ответил мне: «Во все».
Библиотекарь улыбнулся.
— Мне понадобилось много времени, чтобы понять, что он хотел этим сказать. Но все же я понял. В один прекрасный день я поймал себя на том, что смотрю на вещи точно так, как он. Легенда о Гильгамеше. Я в нее верю. Великий потоп? Верю. Любовные похождения Юпитера? Тоже верю. Нет такого культа, нет такого мифа, в который я не верил бы всей душой. Я преклоняюсь перед всеми сказаниями. Для меня теперь важно не то, во что я верю, а — во что я не верю. И вот тут-то я захожу в тупик, как всякий неверующий. Первый из полученных мною уроков таков: нужно верить во все. Все правда, все реально, все оказывает влияние на наш дух. Никакое из верований не уничтожает и не опровергает другое. Они накапливаются, объединяются, растворяются одно в другом, как цветок в вине.
Он показал пальцем на разбросанные по столу книги.
— Иудейское Бытие? Мусульманский Коран? Греческая «Теогония»? Я с одинаковой силой верю во все. И, говоря это, я не пытаюсь умалить их значение до глупого утверждения, что все сводится к одному. Нет. Я имею в виду, что все разнообразно, непостоянно, переменчиво и, вместе: с тем, все истинно.
Анкс слушала его речь, наморщив лоб и раздувая, словно от обиды, ноздри.
Воцарилось молчание.
— Ты ничего не Хочешь сказать? — спросил библиотекарь.
Оставаясь по-прежнему при своем мнении, она пожала плечами.
— Я не понимаю, — сказала она. — Уж не слишком ли легкое объяснение? Вся трудность в том, чтобы отделить истинное от ложного, определить, что есть иллюзия и что реальность, а не принимать все без разбору!
Флодоар снова улыбнулся.
— Ты говоришь так потому, что еще не осознала последствий того, что я только что тебе изложил. Слишком легко? Это инстинктивная реакция. Всегда нужно остерегаться мысли, которая напрашивается сама собой. Она редко бывает правильной. Я тебе говорил, что абсолютно не доверяю монахам, которые мне помогают. Даже самые умные, самые одаренные из них не могут стать моими последователями. У них испорченный ум, как раз такой, какой ты сейчас проявляешь, и он превращает их в пустых мечтателей. В их понимании это означает отречься от Бога.
— Забыть то, что мы знаем? Но забыть что? И как?
— То, что я открыл тебе, всего лишь малая часть загадки. Наберись терпения. Знай только, что ты должна бросить вызов твоему рассудку. Человек — существо ограниченное, как собственным телом, так и своим сознанием; существует бесконечное множество тем, бесконечное множество тайн, которые он не в состоянии не только осмыслить, но даже представить их, так как это противоречит его пониманию мира. При этом не имеет никакого значения, правдива ли, ложна ли, хороша или плоха та или иная история. Классические понятия, которыми руководствуется наш ум, внезапно отходят на второй план. Главное не в том, что человек способен открыть тайну, а в том, что он не должен ее знать.
— Человек ограничен?
— Ты даже не представляешь, насколько. И вот этому я буду методично учить тебя прежде всего. Если ты хочешь извлечь пользу из моих уроков и в конечном итоге быть мне полезной при совершении этого паломничества, пора приступать…
Флодоар быстро написал записку.
— А сейчас найди Эриха и передай ему этот приказ. Он должен снабдить тебя всем, что может понадобиться в этом путешествии. Твое место будет здесь, в моей повозке. Так надежнее. У тебя будет статус служки-секретаря.
Он пробежал глазами записку, лежащую у него на письменном стопе.
— Лагерь ученых теперь расположен в лесу под названием Паучий, это в полулье на восток отсюда. Ступай.
Анкс повернулась к выходу.
— Подожди, — остановил ее библиотекарь. — Как мне тебя теперь называть?
Девочка пожала плечами.
— Называйте меня, как и прежде, — Анкс.
Флодоара умилило ее самомнение. Но такова уж была эта девочка.
— Хорошо.
Она вышла из повозки, перебирая в уме тысячи вопросов.
— Верить во все?!
* * *
Она зашагала к Паучьему лесу, куда ее отправил хозяин.
Хьюго де Пайен отдал распоряжение о двух- или трехдневной остановке в Пансе, чтобы было проще разделить караван и отправить обоз Флодоара. Анкс задумывалась над названием, которое употребил библиотекарь: лагерь ученых. Ученых?
Она шла по пустынной лесной просеке, направляясь на восток. Внезапно появился вооруженный патрульный Милиции.
— Паломники не имеют права покидать свои обозы! — прокричал он.
Девочка не испугалась. Она посмотрела вокруг и заметила впереди еще два силуэта. Дорога тщательно охранялась.
— Я иду с поручением к монаху Эриху, — сказала она. — Меня отправил мэтр Флодоар.
Не сомневаясь в том, что ей не поверят, она показала записку. Патрульный на какой-то миг растерялся — он не умел читать. Он знаком подозвал к себе другого солдата. Тот подошел и прочитал записку.
— Все в порядке, — сказал он. — Пропусти мальчика.
— Благодарю.
Анкс продолжила путь, удивляясь, что «ученых» охраняют, как драгоценное сокровище. Она также подумала о том, что больше ни разу за все время паломничества не видела повозок с книгами, обнаруженных ею в Труа. Должно быть, их переправляют так, чтобы они не попадались на глаза любопытным. Анкс оказалась права: на лесной опушке она увидела десятки телег, составленных в правильные римские каре. Место было очень уединенное и со всех сторон охранялось солдатами.
«Вот они где, книги!» — мелькнуло у нее в голове.
